Шведская сказка
Шрифт:
Какое-то время она подумывала о том, чтобы вновь вернуться к преподаванию в школе, но очень быстро поняла, что это для нее — пройденный и забытый этап, и что нужно искать какое-то другое дело. И именно в это время умерли от тяжелого гриппа родители Элизабет, оставив ей в наследство небольшой капитал и дом, который она тоже продала.
Элизабет сильно горевала о внезапной смерти отца и матери, но ее отвлекли проблемы, возникшие у сына. Грег не хотел учиться в обыкновенном колледже, он хотел быть военным дипломатом, как и его отец. Пришлось, скрепя сердце, отпустить мальчика два года прослужить в армии, прежде чем он
Решение подсказала сама жизнь: к этому времени в Америке появилось множество эмигрантов из России и с Украины, которые всеми силами старались поддерживать связь со своими родными, оставшимися на родине. Это был перст судьбы. Элизабет организовала небольшую туристическую фирму, которая занималась чартерными рейсами в Москву и в Киев. Наладила довольно прочные контакты с Интуристом, заручилась их поддержкой, и сама полетела с одной из первых групп, чтобы, так сказать, оценить обстановку на месте.
Ее поселили в гостинице «Интурист», в угловом номере на десятом этаже, откуда открывался прекрасный вид на Манежную площадь и Тверскую улицу. Элизабет очень понравилась Москва, русские сувениры и сами русские. Люди, с которыми ей пришлось иметь дело, оказались очень доброжелательными и открытыми, старались помочь американке сориентироваться в новой для нее действительности.
Попав в Москву, Элизабет не могла не вспомнить о своей давней любви. Конечно, она понимала, что, не зная фамилии Григория, вряд ли его отыщет. Но судьба оказалась к ней гораздо благосклоннее, чем она думала. Очередной заказ такси, привычные уже русские слова шоферу: «Пожалуйста… туда-то» и… И неуверенный ответ человека за рулем:
— Фру Элизабет Олафсен?
Элизабет вздрогнула и посмотрела на того, кто задал ей этот вопрос. Это был Григорий. Постаревший, поседевший, ставший очень худым, но это, вне всякого сомнения, был тот самый человек, с которым много лет тому назад в далекой теперь уже Швеции она пережила совершенно незабываемые часы. Прежними были золотистые искорки в темных глазах, хотя темные волосы уже были густо разбавлены сединой.
— Григорий? — воскликнула она уже по-английски. — Какое удивительное совпадение. Я все время думала, как разыскать вас с Тамарой, ведь я так и не спросила тогда вашу фамилию. Да и кто тогда знал, что я вообще окажусь в Москве. Как ты? Как Тамара, дочка?
— Да вроде все неплохо, — пожал плечами Григорий. — Только с работой неважно. Филологи сейчас никому не нужны, а для переводчиков на фирме мы уже слишком пожилые. Вот, выручает машина, купил после той поездки в Швецию.
— А квартира?
— И квартиру мы тогда тоже купили, двухкомнатный кооператив. Но работаю таксистом, больше ничего не подворачивается. В общем, давай встретимся у нас, посидим, поговорим. Кстати, что за дела привели тебя в Москву?
Элизабет вкратце посвятила Григория в то, как идут ее дела. Рассказала и о том, что Джек — генерал в Пентагоне, сын учится в военной академии, а дочь — в колледже, изучает, в том числе, и русский язык.
— А моя Полина уже замужем, — усмехнулся Григорий. — Только что дедом еще не сделала. Но это — дело нехитрое.
Элизабет торопилась
У Элизабет сразу же возникло море вопросов, но она решила отложить их до следующего вечера. Времени у них впереди было вполне достаточно. На следующий вечер Григорий приехал за ней в точно назначенное время и повез в какой-то отдаленный район Москвы. Вокруг были какие-то фабрики или здания за глухими заборами, причем все было какое-то ветхое и запущенное. На краю пустыря стояло несколько пятиэтажных панельных домов, а еще дальше дымили какие-то высокие толстые трубы. Элизабет стало жутко: как можно жить в таком районе? Ни деревца, ни кустика, ни даже клочка зеленой травы.
— Зато квартиры здесь дешево стоили и не нужно было долго ждать, — усмехнулся Григорий, прочитав ее мысли. — Воздух, конечно, так себе, но зато нет больших автомагистралей, так что тихо.
Тамара встретила Элизабет очень приветливо, но она так изменилась, что ее было трудно узнать. Тем не менее, на столе была и икра, и русская водка. Это всегда поражало Элизабет: магазины все еще полупустые, а на столе у всех, где она бывала в гостях, полное изобилие. О, эта загадочная, непостижимая, широкая русская душа!
— Грегори, — сказала Элизабет к концу вечера, — я решила открыть филиал фирмы в Москве. И вы с Тамарой должны мне помочь. Конечно, за приличное вознаграждение, а потом, когда дело раскрутится, будете получать нормальную зарплату, не меньше тысячи долларов.
Тамара разрыдалась. Она уже потеряла надежду хоть как-то прилично устроить свою жизнь, единственным стабильным источником дохода была однокомнатная квартира ее умершей матери. Квартиру сдавали за двести долларов в месяц, примерно столько же в среднем зарабатывал Григорий своим частным извозом. Элизабет стала для них доброй феей из волшебной сказки, которая несколькими словами изменила их жизнь.
Тут же стали договариваться о деталях, и к концу разговора Тамара уже не походила на замученную, потерявшую интерес к жизни женщину: ее глаза сияли, щеки раскраснелись, сама она точно помолодела на несколько лет. Да и Григорий как-то встряхнулся и стал похож на себя, прежнего.
Элизабет стала часто прилетать в Москву: ее фирма уже приносила вполне приличный доход. И в Вашингтоне, и в Москве дела неуклонно шли в гору, она сама как-то помолодела и душой, и телом. С радостью отправлялась каждый раз в Россию, у нее появилось там много друзей, не только Григорий и Тамара, которые водили ее в театры и музеи, показывали малоизвестные уголки Москвы.
Эти люди разительно отличались от американцев. Они не считали все время деньги и не говорили о том, что дорого, выгодно или невыгодно. Сначала все это очень удивляло Элизабет, но потом она привыкла и старалась быть такой же, как и ее новые друзья. Но через пять лет эта идиллия стала не такой безоблачной. Однажды утром, накануне очередной поездки в Москву, Элизабет внезапно испытала приступ такой мучительной боли в спине, что потеряла сознание. К счастью, Джек еще не уехал на службу, и через час Элизабет уже поместили в отдельную палату военного госпиталя и тут же приступили к обследованию. Разумеется, поездку в Россию пришлось сначала отложить, а потом и отменить совсем.