Шведские остановки
Шрифт:
Не стало неостановимой изнуряющей поточной линии - ее заменят самодвижущиеся платформы, на каждой из которых большая бригада собирает определенные узлы дорогих фешенебельных лимузинов. Завод функционирует с помощью самых современных систем организации и управления производством, счетных машин, безошибочных электронных постов наблюдения и контроля. Что ж, в добрый час, только на примере "Арендальсварвет" видно, что никакая техническая сверхновизна, никакие внешние формы улучшения производственных условий не могут застраховать рабочего от новых и новых способов изымания у него заработанных им денег. И еще думаю: если мы включаем в понятие "окружающая среда" среду рабочего места, то, наверное,
По пути в Кируну пересекли Северный Полярный круг. Для здешних пассажиров это столь привычно, что стюардесса не захотела, видно, говорить банальностей и промолчала.
Так вот он, "сейф Швеции", ее главное железорудное месторождение, сырьевая основа знаменитой шведской стали, из которой многие десятилетия делаются бритвенные лезвия отменного качества, прекрасный металлорежущий инструмент, сепараторы и шарикоподшипники.
Во многих странах Европы шведский металл издавна шел на паровозы и пароходы, на тракторы, станки и - не хотелось бы вспоминать, да само вспоминается - на снаряды и танки, Мы помним, кстати, что в конце войны Шведский комитет помощи ленинградским детям передал нам медикаменты и препараты, потом на шведские средства было приобретено для наших госпиталей и поликлиник хирургическое оборудование, мы помним, что шведский Красный Крест тогда одел, обул и прокормил шестьдесят тысяч наших военнопленных по пути из Норвегии на Родину. Но невозможно забыть и другое: каждый третий советский воин, павший в битве с гитлеровскими ордами, был сражен снарядом, пулей, бомбой или миной, сделанными из нейтрального шведского металла...
Вспомнилось попутно и совсем уж теперь далекое. Швеция придерживалась нейтралитета и сто лет назад, но любопытно, что в те времена один из ее граждан, должно быть, основательнее, чем любой другой человек на земле, придал тогдашним войнам вполне современный вид. Этот шведский инженер и ученый смолоду интересовался бурными химическими реакциями, взрывчатыми веществами, в частности и особенно - техническим применением свойств нитроглицерина. Смешав его с кизельгутом, он первым в мире получил динамит и еще в 1867 году взял на него патент. Конечно, шведская взрывчатка применялась при скальных и дорожных работах, однако и военные всех стран не обошли своим вниманием столь интересную находку. С невероятной быстротой в разных странах Европы начали возникать заводы, производящие взрывчатые вещества на нитроглицериновой основе. Значительная часть их принадлежала шведскому изобретателю.
ставшему предприимчивым дельцом. И число фабрик смерти росло по мере появления новинок-капсюлей из гремучей ртути, .студнеобразного динамита, баллистита, то есть нитроглицеринового пороха.
Швед этот был, несомненно, одаренным человеком. В Петербурге свободно говорил порусски, в Лондоне по-английски, в Париже по-французски, немцы, разговаривая с ним, ошибочно принимали его за соотечественника. За свои заслуги в химической науке он был избран членом Шведской академии наук и Лондонского Королевского общества. Основав предприятия практически во всех развитых для тех времен странах, сделался одним из самых богатых европейских капиталистов. Он владел почти сотней заводов и фабрик, обширными поместьями в Швеции, Франции, Англии, Италии, Швейцарии, ворохами ценных бумаг, хранящихся в крупнейших банках Европы. А когда в конце прошлого века он умер, то шведское общество, весь. можно сказать, просвещенный мир, а особенно родственники усопшего, были потрясены его завещанием, вызвавшим вскоре целую бурю внутри страны и немалые волнения за ее пределами.
И если назвать имя этого человека, то придется несколько продолжить разговор о нем и его необыкновенном завещании.
Нобель... По какой-то неизвестной мне причине мы неправильно его именуем, верное ударение для этой шведской фамилии - Нобель.
Так вот, "Завещание" Нобеля было настолько необычным, что я счел нужным привести его здесь, чтобы познакомить читателя моих шведских записок с интереснейшим документом, составленным одним из самых знаменитых шведов.
"Я, нижеподписавшийся Альфред Бернхард Нобель, после зрелого размышления настоящим заявляю: ...все мое оставшееся имущество должно быть вложено моим душеприказчиком в надежные бумаги и будет составлять фонд, проценты с которого будут ежегодно распределяться в виде премий тем, кто в течение предшествующего года принес наибольшую пользу человечеству...
Проценты должны быть поделены на пять частей, которые распределятся следующим образом: одна часть тому, кто сделает наиболее важное открытие или изобретение в области физики; одна - тому, кто сделает наиболее важное открытие или усовершенствование в области химии; одна - тому, кто сделает важное открытие в области физиологии или медицины;
одна - тому, кто в области литературы создаст наиболее выдающуюся работу идеалистической тенденции; и одна - тому, кто внесет наибольший вклад в дело, способствующее уничтожению или сокращению существующих армий, поддержке или поощрению мирных конгрессов.
Премии по физике и химии пусть присуждаются Шведской академией наук; за физиологические или медицинские работы - Каролинским институтом в Стокгольме; за литературные работы - Стокгольмской академией; премии для борющихся за мир - Комитетом из пяти человек, выбираемых норвежским стортингом.
Мое особое желание, чтобы при присуждении премий не принималась во внимание национальность кандидатов, каковой бы она ни была, и чтобы премию получал наиболее достойный, будь он скандинав или нет".
Множество разнообразных и почти непреодолимых препятствий тотчас воздвиглось на пути .реализации идеи покойного. Поднялась шумная газетная компания, начались судебные проволочки, в действие были приведены влиятельные политические организации и лица, тем более что с формально-юридической точки зрения "Завещание" Нобеля оказалось слишком уязвимым. Раздавались голоса о нарушении законов родной страны и "священных" традиций буржуазного общества человеком, не имеющим никакого права лишать наследства своих близких. Левые газеты писали, что богатства, нажитые трудом рабочих, должны быть им возвращены, правые, упрекая Нобеля в "непатриотическом" поступке, считали, что деньги шведского гражданина надобно вложить в поощрение и развитие отечественной науки. Иные склонны были полагать, что автор "Завещания"
изъявил свою посмертную волю под гнетом глубокой нравственной вины перед человечеством, злые силы которого он вооружил варварским оружием. Часть шведов особенно возмущалась тем^ с их точки зрения странным, пунктом "Завещания", в котором право присуждать премию борцам за мир предоставлялось выборным норвежского парламента, и здесь таился особый политический нюанс - отношения между Швецией и Норвегией в те годы оставляли желать много лучшего. В дополнение ко всему и шведский король принял точку зрения тех, кто боролся за признание "Завещания" Альфреда Нобеля недействительным.
Инженеру Рагнару Сульману, которого Нобель назначил своим душеприказчиком, пришлось выдержать поистине героическую борьбу, чтоб исполнить все заветы покойного друга.
Наконец шведское правительство сочло намерения завещателя "благородными" и согласилось оказать осторожное содействие душеприказчику и уже многочисленным его сторонникам, однако еще несколько лет длились судебные, разбирательства, дебаты на разнообразных конференциях, шла острая полемика в прессе. И вот дело приблизилось к концу.