Сибирская одиссея
Шрифт:
— А они не пробовали сами побродить с аппаратурой по тайге или горам? — спросил Николай, всерьёз возмущённый несправедливостью, о которой поведал ему собеседник.
— Они считают, что это — отдых! Лёгкое времяпрепровождение!
— Сюда бы их! И чтобы голод их помучил, и чтобы дождь помочил, и чтобы за плечами килограммов тридцать болталось! Посмотрел бы я тогда на этих гениев! — сказал, всё более распаляясь, Николай. — Впрочем, теперь у нас вся страна — одни торгаши! Тех, которые пытаются сами что-то делать, — единицы! И их труд вообще никак не ценится. Барыши получают только те, кто пользуется чужим трудом!
— Похоже, — сказал Андрей и перевернулся на спину, заунывно проскрипев своим ужасным ложем.
Николай с минуту молчал, а затем начал быстро говорить низким срывающимся голосом:
— Эти черти, они меня тоже достали! Я чувствовал, что меня ненавидят, но не понимал, за что? Ведь я, как лошадь, таскал приборы, мешки с породой, потом ночами сидел, отчёты строчил. Хотел, чтобы как у людей: ну заработал я — так отдайте то, что положено! А они: «Ты, говорят, мечтаешь о хорошей экспедиции — тогда сиди, помалкивай! Не любит начальство тех, кто требует». Я десять лет промучился, а потом решил: всё, хватит! Набегался! И уехал сюда. Здесь как раз набирали проводников для туристических групп. Мне это дело понравилось. Вначале детей водил, я к тому времени в тайге себя чувствовал, как дома. С детьми интересно было. Они слушают, уважают, хотят подражать… Но и тут меня выжили! Мамаша одного пацана на меня кляузу написала, мол, заставил её отпрыска рисковать собой, чуть не угробил. А на самом деле всё наоборот было: я его из реки вытащил, когда он, дурак, без страховки полез, и смыло его потоком. Но когда мне руководитель турклуба бумажку эту показал — я никому ничего доказывать не стал, развернулся и ушёл. И теперь — сам себе хозяин! Что летом заготовлю — на том зиму и проживу! Никому не мешаю, ни у кого ничего не прошу.
Николай тяжело вздохнул и встал, чтобы подбросить в печку дров.
— И всё равно, не любят меня в посёлке, опять выжить хотят! Говорят, чужой я им, ни с кем не общаюсь, никого с собой в тайгу не беру. Был у меня друг — хороший, честный. Но женился два года назад. И теперь, сам понимаешь, другим стал. Правильным…
Печка распалилась почти докрасна. Но Николай закинул в неё ещё пару поленьев и, довольный, что дров должно хватить до утра, вновь улёгся на кровать.
— А я тоже снимаю видеокамерой! — вдруг объявил Николай с гордостью, повернувшись лицом к Андрею. — Камера старая, но цвет у неё хороший. Я тебе покажу, когда в Чару приедем!
— С удовольствием! — с радостью согласился Андрей. Он, конечно, понимал, что теперь придётся завтра вместо сна всю ночь смотреть любительские съёмки Николая, но ему действительно было интересно.
— Там есть кадры, снятые как раз на том ручье, где Виктор упал. Я тебе покажу, чтобы убедиться!
— Хорошо! — с готовностью сказал Андрей. — А травертиновые источники ты снимал? Очень хотелось бы посмотреть то, до чего мы с Витькой так и не дошли!
— А как же! Золотой Каскад на Эймнахе, вулканы снимал — Сыню и Аку.
— Ура! Хоть твоими глазами увижу! — искренне обрадовался Андрей.
Потом Николай замолчал. Андрей понял, что он вспоминал какой-то эпизод из своей жизни, о котором не хотелось говорить вслух. Возможно, что мысленно он опять переживал несправедливое к себе отношение со стороны руководителя турклуба или начальника геологической партии, вновь и вновь возвращался к событиям, заставившим его отвернуться от людей и стать одиноким таёжным отшельником. И Андрей решил не мешать ему, тем более что глаза у него начали закрываться.
Уже засыпая, Андрей услышал голос Николая:
— Если первым встанешь — поленце в печку подкинь!
— Ладно… — пробурчал в ответ Андрей и вскоре уснул.
Очнулся он оттого, что стал задыхаться. Он лежал, скинув с себя спальник, в одних трусах, но абсолютно мокрый от пота. В вагончике было так жарко, что можно было уже париться, как в бане. Николай спал мёртвым сном, укутавшись в спальный мешок.
«Не угореть бы!» — подумал Андрей и встал. Необыкновенное ложе издало очередной душераздирающий стон, но и это не разбудило соседа. Накинув куртку, Андрей вышел наружу, специально оставив чуть приоткрытой дверь.
«Ещё немного, и я бы не проснулся! — с иронией сказал он себе. — А этому — хоть бы что!»
Было только пять часов утра. На небе по-прежнему сияли звёзды. Их было так много, и они казались такими близкими, что Андрею стало жутко. Подобное небо он видел в детстве, когда в августе отдыхал с родителями в Крыму. Но с тех пор, даже в горах, такого количества звёзд ему видеть не приходилось! Они светились различными оттенками и мерцали с разной частотой. Множество метеоритов прочертило небосвод над самой головой. Один из них летел так долго, что Андрей успел сосчитать до восьми. Это получилось у него непроизвольно.
«Надо было желание загадывать! Никогда я не успеваю! Всегда вспоминаю, когда уже поздно!» — подумал он с сожалением.
И Андрей решил подождать, уже заранее приготовив своё сокровенное желание и готовый в любую секунду сказать его вслух.
Пока он, задрав голову, внимательно следил за метеоритами, десятки спутников пролетели мимо. Причём два из них — в направлении, противоположном всем остальным.
— Сами по себе летят. Как Николай. Или как я… — тихо проговорил он вслух. — Надо же, и в небе люди уже изрядно наследили. Скоро там тоже не останется заповедных уголков. Везде нагадят, намусорят, подобно этим старателям! Человек совершенно не вписывается в созданный природой мир и даже не понимает, что всеми своими поступками разрушает гармонию, мешает почувствовать вечное, отвлекает душу от главного — созидания! «Человек природе не нужен, это природа нужна человеку!» — прав был егерь в Восточном Саяне, говоривший эти слова. Господи, как прав! Но когда же люди наконец осознают эту простейшую истину и перестанут жить, потакая сиюминутным желаниям и слабостям!..
Андрея уже трясло от холода. Температура, похоже, не превышала пяти градусов. Но все метеориты куда-то пропали. И он решил, что нет никакой разницы: сказать своё сокровенное желание во время падения «звезды» или после него. И он, обращаясь к тому месту, где пять минут назад прочертил небо самый яркий метеорит, чётко произнёс:
— Я хочу, чтобы все, кого я люблю и кто мне дорог, были здоровы и счастливы!
И когда Андрей произносил последние слова, упала ещё одна «звезда». Она пронеслась немного левее, но он был уверен, что это знак, что просто так ничего в жизни не случается! А поэтому — его сокровенное желание непременно исполнится!
И с этими мыслями окончательно замёрзший Андрей вошёл в тёплый вагончик и плотно затворил за собой дверь. Теперь внутри не казалось так душно и жарко. Печь весело потрескивала, но он не захотел подкладывать в неё дров, хотя об этом его и просил Николай.
«Ничего, быстрее проснёмся!» — подумал он, застёгивая спальник.
Николай продолжал тихо похрапывать во сне. Он не слышал, как скрипела под его соседом ужасная кровать, как тот выходил из вагончика и загадывал желание, он спал без сновидений, как спят уставшие за день люди, которым завра предстоит мерить по тайге и перевалам долгие непростые километры.