Сибиряк. В разведке и штрафбате (Охотник)
Шрифт:
Но вот наконец Федор повернул налево, по направлению к сухой земле, и через час группа выбралась на твердую почву.
– Братаны, не одевайтесь. Сейчас ручей будет, он в болото вливается. Его перейдем, обмоемся чистой водой, и тогда можно будет одеться.
Они перешли ручей, отмылись от липкой болотной тины, оделись и обулись. Сразу сделалось теплее.
При свете фонаря изучили карту.
– Федя, мы где?
– Тут, – ткнул разведчик пальцем. – В прошлый раз мы здесь выходили. В километре отсюда деревня, Прошино называется.
Старшина
– Есть такая.
– Надо к деревне идти, она в ближнем тылу. Скорее всего, там немцы. Тут землянку рыть бесполезно, водой затопит, – подал голос Анатолий. Был он молчуном, однако слыл надежным человеком. В разведке был всего месяц, и попросился сам, когда узнал, что вся его семья погибла при бомбежке.
Группа двинулась к деревне.
Тем временем на востоке стало сереть, и разведчики залегли на кочковатом лугу.
Старшина в бинокль стал рассматривать деревню.
– Дай мне! – протянул руку Алексей. Он сразу засек едва видимый из-за избы край кузова грузовика и мотоцикл с коляской у ворот другого дома.
– Немцы в деревне есть, и не меньше взвода. Стало быть, хоть один офицер, но будет.
Грузовик обычно вмещал шестнадцать пехотинцев плюс мотоциклы.
– Леха, ты за избы смотри.
Из дощатого туалета на задах вышел солдат, застегивая френч. Алексей сразу понял, что хотел сказать Анатолий.
В туалет ходят поодиночке. Стоит проследить, когда туда пойдет офицер, и потом устроить там засаду. Мысль разумная. Им не выдержать боя со взводом фронтовиков – это не полицаи и не тыловые службы. У них все больше винтовки, а солдат из нужника с автоматом шел.
Старшина определил смены наблюдателей. В бинокль долго не понаблюдаешь, через полчаса глаза «замыливаются», устают, потому и менялись через полчаса.
– Есть, есть офицер! – едва не закричал Дмитрий.
– Что же ты орешь? Тихо! Где офицер?
– В сортир зашел, третий дом от угла. Там еще копна соломы стоит.
– Дай погляжу, – Алексей взял бинокль у Дмитрия.
Через несколько минут из нужника вышел офицер – в фуражке с портупеей, на ремне просматривалась пистолетная кобура. Точно, офицер! Теперь надо дождаться темноты, подползти задами к нужнику и спрятаться.
Алексей выложил свои соображения старшине. А в армии кто подал идею, тот ее и реализует.
– Кого вторым возьмешь?
– Дмитрия, ему не впервой. Дим, ты только не насмерть бей.
– Как получится! – Дима потер кулак.
Дождавшись темноты, Алексей и Дима поползли вокруг деревни. Благо собак нет, тревогу не поднимут.
У первой избы Алексей свернул вправо, раздвигая высокую траву, подполз к нужнику. Дмитрий подался в сторону и схоронился за кучей деревянного хлама – старых полусгнивших досок, хвороста. Он должен был видеть, кто идет. Еще в группе договорились, что рядовых они будут пропускать, захватить нужно только офицера.
Мимо них прошел солдат, уселся в нужнике. Через некоторое время проследовал другой. Время тянулось, а офицер все не появлялся.
Наконец
Алексей махнул рукой, но Дмитрий и сам уже увидел, что идет офицер. Стремглав, как привидение, он бесшумно вылетел из укрытия и молча ударил офицера кулаком по голове. Тот рухнул как подкошенный. Алексей сразу же вырвал из его кобуры пистолет – «вальтер ПП». Несолидный пистолет для офицера. Обычно у них «люгер 08» или «вальтер Р38». Сдернув с офицера брючный ремень, он стянул ему сзади руки и засунул в рот приготовленную заранее тряпку – у каждого разведчика во время похода в немецкий тыл имелись такие кляпы.
– Берем, понесли, – шепотом скомандовал Алексей.
– Да я сам, мелковат офицер-то, – Дмитрий легко подхватил безвольное тело и понес его.
Алексей едва поспевал за ним. Он шел и удивлялся. Вроде бугай здоровый, а из укрытия вылетел бесшумной тенью, как летучая мышь. Офицер и испугаться не успел, крикнуть. А ведь солдаты в полусотне метров всего, в избе.
Добежали до разведчиков.
– «Спеленали»! Теперь ходу, а то искать кинутся.
Все двинулись к ручью, а потом к болоту – нужно было за ночь добраться до своих.
Раздевшись догола, Дмитрий водрузил офицера на плечи, а Алексей взял себе его узел. На обратном пути ветра не было, и комары сразу облепили голые тела. И отбиваться нечем, обе руки заняты. Вода холодная, аж ноги сводит. Это она сверху солнцем прогрета, а у дна – бр-р-р!
Назад шли быстрее. Грела мысль, что они выполнили задание, захватили офицера, и при этом все живы, даже раненых нет.
Добрались до своих. Офицер в себя пришел, стал дергаться. Пусть дергается, даже орет – до немцев далеко. Вот только ручья нет, болотную грязь смыть нечем.
Какое-то время они так и шли – чтобы обсохнуть. Потом обтерлись пучками травы – на сырой земле трава сочная росла, густая. Оделись, немца поставили на ноги. А чего его тащить, если он в себя пришел и сам идти может?
Офицер начал было упираться, но Дмитрий показал ему кулак и пнул ногой по мягкому месту. Офицер отлетел от удара метра на три, зато сразу же стал как шелковый и дальше послушно засеменил ногами.
– Леха, ты кляп вытащи у него изо рта, а то как бы немчура не задохнулся.
Алексей, шедший впереди офицера, обернулся и выдернул у него изо рта кляп. Но офицерик, немецкая морда, вместо благодарности вдруг вцепился ему зубами в руку. Алексей влепил ему пощечину, и немец взвизгнул.
Разведчики замерли: голос пленного офицера совершенно не походил на голос мужчины, скорее он напоминал женский или даже детский. Да и маловат офицер был для мужика.
Старшина включил фонарь, направил луч света на лицо пленника и выматерился. Разведчики всмотрелись в лицо плененного ими немца, и от увиденного на них напал ступор. Это был не немец, а немка, женщина. Стрижка была короткой, мужской, но лицо пленника было женским.