Сибиряк. В разведке и штрафбате (Охотник)
Шрифт:
– Гляди, какой он идейный! Автомат вон немецкий у убитого камрада забрал, не погнушался!
– Так то автомат, оружие.
– Можно подумать, у тебя наручные часы есть! Немцы всю Европу покорили и обобрали. У каждого рядового часы есть. Хоть время сверять можно, когда жратву привезут.
– Желудок сам подскажет.
– Ну смотри, было бы предложено. Я за них булку хлеба выменяю – у того же старшины.
– Вот тогда и поделишься.
– Заметано.
Василий был парень разбитной, и когда можно было, своего не упускал.
– Как немцы перестанут стрелять, надо за окопы сползать. У многих немцев ранцы есть, наверное, найдется, чем в них поживиться.
– Рисковать жизнью из-за барахла! – пренебрежительно скривился Алексей.
– Я человек рисковый, пресная жизнь не по мне.
– Война, риска выше головы – зачем без нужды на пулю нарываться?
– Странный ты, Алексей, слишком уж правильный.
– В тайге без этого никак. Если поранишься или заблудишься – никто не поможет, надо просчитывать все на шаг-два вперед.
– О, вроде стихло все? – перебил его Василий. Он приподнялся над бруствером.
– Немцев не видать. Ну, я пополз.
И не успел Алексей возразить, как Василий перевалился через бруствер и пополз к убитым немцам. Он переползал от одного к другому, потом вернулся к окопу и столкнул в него ранец.
– Держи, я за патронами сползаю.
– Да сиди ты, егоза.
Из окопа Алексей наблюдал, как Василий опустошает подсумки. Занятый делом, он не заметил, что кто-то из немцев был, видимо, только ранен и пришел в себя. Хлопнул выстрел, коротко вскрикнул Василий. Алексей дернулся было выскочить из окопа на помощь, но немцы открыли минометный огонь. Мины падали одна за другой, вздымая на позициях пыль. Окопы, пусть и не в полный профиль, защищали от осколков.
Когда огневой налет стих, Алексей приподнял голову:
– Василий, ты живой?
Прислушался. Тишина. Вновь затрещали смолкшие во время обстрела цикады.
– Вася, отзовись!
Наступил вечер. Как только стемнело, Алексей выбрался из окопа и пошел к месту рукопашной – там вповалку лежали немцы и наши красноармейцы. Василия он нашел почти сразу. У лежащего рядом с ним немца в руке был зажат пистолет. Оба были мертвы.
– Эх, Вася, на ерунду свою жизнь променял!
Ночью по распоряжению командира роты они собрали и похоронили в братской могиле наших убитых.
Глава 2
Вылазка
В конце сентября дивизия была окружена в третий раз. И с каждым днем подразделения теряли бойцов, кольцо становилось все туже, а территория, на которой они находились, сжималась, как шагреневая кожа.
А немцы совершенно обнаглели. Пользуясь последними теплыми днями, они раздевались донага и плескались в реке. Наши бойцы только наблюдали за ними с другого берега реки. Боеприпасов к немногим пушкам и минометам было катастрофически мало, и их берегли для планируемого прорыва. А из винтовки – далековато, не достать.
На фронте помыться, постирать пропыленную, грязную гимнастерку – редкая удача. И наши бойцы, видя, как немцы купаются, тоже попробовали зайти в воду, но немцы накрыли их из минометов. Вот и смотрели они на купающихся фашистов, скрипя зубами от злости.
Командир взвода, сержант Осянин, в сердцах бросил:
– Хоть бы их проучил кто!
– Разрешите мне! – вызвался Алексей.
– Попробуй. Но далеко, только немцев обозлишь.
Алексей отобрал патроны с тяжелой пулей – у них траектория более пологая. Тщательно вычистил и смазал винтовку, зарядил магазин.
На берег выбрался рано, до рассвета, замаскировался в высокой траве. Рядом, метрах в десяти-пятнадцати были кусты, но Василий сознательно туда не пошел – их немцы в первую очередь обстреляют.
Час шел за часом. Уже поднялось солнце, пригрело землю. Над водой поднимался легкий парок или туман, но к десяти часам он развеялся.
И вот тут-то на берегу показались немцы. Они сбрасывали на ходу форму и, гогоча, лезли в воду. Вели себя свободно: вздымали тучи брызг, плескались, обливая друг друга.
Прицел Алексей выставил заранее и теперь только выбирал цель.
Один из немцев выбрался из воды и встал на берегу, картинно раскинув руки – как на пляже.
Алексей прицелился ему в живот: голова на такой дистанции – слишком маленькая цель. Задержав дыхание, плавно потянул спусковой крючок. Выстрел! Немец упал. Остальные пока не всполошились, выстрелы на передовой – не редкость.
Пользуясь их легкомыслием, Алексей успел сделать еще четыре прицельных выстрела, пока оставшиеся в живых и испуганные немцы ползком покидали берег. Вставать они боялись, даже форму бросили – не до нее стало.
Не прошло и нескольких минут, как немцы открыли по берегу минометный огонь, в первую очередь целя по кустам. Только Алексей дожидаться обстрела не стал, и, едва уползли немцы, убрался с берега и он.
Когда он вернулся в свой окоп, по траншее подошел сержант Осянин.
– Видел твою стрельбу, молодец! Учился где-то?
– Да нет. Охотник я, жизнь заставила.
– Э, парень, тебя бы в снайперскую школу, да винтовку с оптикой в руки – тогда бы немцы голиком на виду у всех не бегали. Я командиру роты доложу, пусть решает.
Алексей пожал плечами. Доложил сержант старшему лейтенанту или забыл, но только в жизни его ничего не изменилось. Да и не могло. Обескровленная, окруженная дивизия готовилась к прорыву. Следующей ночью они открыли огонь по немецким позициям из пушек и минометов, достреливая последние снаряды, потому как с тяжелым вооружением не прорваться. Потом пушки вывели из строя, сняв с них затворы.
Сразу за артобстрелом под покровом темноты наиболее боеспособные подразделения пошли на прорыв. За ними несли раненых, и шли тыловые службы вроде связисток и банно-прачечного отряда.