Сицилия – верное лекарство от хандры
Шрифт:
Меня привлекал не столько шоколад, как сами витрины, итальянцы на этом «собаку съели», они любую витрину с закрытыми глазами, на ощупь, превращают в конфетку. Я старалась подглядеть за их секретами, понять, как они делят пространство, как ставят свет, научиться у них гармонично сочетать не сочетаемые вещи. И в тоже время черпала идеи для вдохновения.
В Ното мы не успели, поужинать решили в Модике и вечером двинулись в сторону дворца, в смысле дворца, в котором проживали. Сумерки быстро перешли в ночь. Василина бессовестным образом оккупировала заднее сиденье, мотивируя тем, что она тоже человек, и тоже хочет вытянуть ноги и подремать. У меня, если честно,
– Будешь спать? – поинтересовался Марк, выруливая из города.
– Могу вырубиться, - честно предупредила я, - но мы же можем тебе довериться, - проникновенно заглянула ему в глаза.
– Это предложение? – неожиданно опешил он и слегка насторожился.
Я растерялась.
– Нет, это просьба, - решила развеять двусмысленность.
Мало ли чего его тайная головушка нафантазирует.
– И часто вы доверяете незнакомцам все самое дорогое, что у вас есть? – серьезно спросил Марк, глаз его я не видела, понять - шутит или нет - не смогла.
– Ты про жизнь? Честь? Или достоинство? – уточнила, развернувшись к нему корпусом, пытаясь увидеть его глаза, которые он не отрывал от дороги.
Он стрельнул в меня взглядом, полным смеха. «Ах, ты жжжжж, зараза!»
– Василис, с тобой разговаривать, все равно, что разминировать опасную зону.
– А ты зачем так напрягаешься? – не поняла я претензии, сейчас вроде не язвила, не хамила в его адрес.
Он усмехнулся, покачав головой.
– Марк, а ты чего такой зажатый?
Марк, по обыкновению, раздумывал над ответом.
– Это все из-за минного поля, которое ты себе придумал?
– Я придумал? – возмутился он без привычного обдумывания, - это ты его вокруг себя создаешь.
Я вытянулась лицом. Не понимаю! Не понимаю я этого человека! Словно на разных языках разговариваем, по-разному воспринимаем действительность. У меня бывает, что не могу сойтись с некоторыми людьми, но если нет точек соприкосновения, то я в принципе не очень усердствую в их обнаружении. Зачем искусственно создавать видимость хороших отношений. Ну, видит он во мне сумасшедшего минера, ну так и не лезь. Он кто, мазохист?
Мазохист молчал, исподтишка кося глазами в мою сторону. Я молчала в ответ, ну чего подвергать человека заведомой опасности, вдруг мина неопознанного характера опять на его пути возникнет. Так в настораживающей тишине ехали, я честно пыталась глаза держать открытыми, а выражение лица бодрым, но иркутский внутренний будильник настойчиво, требовательно звал ко сну. От машины до номера глаза в полную силу не получилось разлепить. Спаааааать… Так и добрела до кровати сомнамбульным китайчонком, сил хватило, чтобы раздеться и упасть, мозг попытался собраться и проконтролировать наличие не только тела на месте ночевки, но так же сумки. «Пофиг, может Марк дотащил, а нет, так завтра найду». Васька в это время, мурлыча под нос бодрый мотивчик, отправилась в ванну на водные процедуры. «Во сильна гренадерская кровь», - позавидовала в очередной раз я, отдаваясь Морфею.
Утром Васька проснулась в задумчивом состоянии, молча прошла мимо меня, поклоняющейся солнцу, в душ. Молча ждала на террасе, когда я приведу себя в порядок. Молча выпила свой кофе с нежнейшим круасаном.
– Василин, какие-то идеи на сегодня есть? – спросила я ее.
Она подняла на меня затуманенный взгляд. «О-о-о-о-о! Наконец-то!!! Подругу посетил столь нами ожидаемый МУЗ».
– Давай никуда не поедем, - предложила я.
Она только кивнула головой, всеми мыслями и душой находясь в новом сюжете. Ура, ура-ура-ура. У меня руки затряслись от нетерпения: собрать мольберт, достать краски, листы бумаги, наверняка, успели выпрямиться. И пока есть еще утренние тени, быстренько сделать пару рисунков. До обеда успеть бы еще выбрать несколько фото и отдать их в печать, а уж потом нарисовать и красотку, ждущую своего мужчину, и вчерашнего итальянца с собачонкой, читающих газету.
Пока я собирала мольберт, он у меня просто шедевр инженерного гения – моего отца (формат и высота регулируются), пока доставала листы из-под ковра (там они распрямлялись после рулонной транспортировки), Василина наводила последние штрихи перед работой. У нее это ритуал: обязательно длинная юбка, причем юбка одна и та же, сшитая собственноручно в какой-то сложной технике чуть ли не в выпускном классе средней школы, и балахонистая майка. Покрутилась немного перед зеркалом, примеряя какие украшения, которые сейчас будут способствовать ее творческому позыву, что-то одобрила, одела. Завершила дело шикарная широкополая шляпа. Потом началось обустройство места ПИСАТЕЛЯ, именно так, все с самой большой буквы, потому как будущее у нее, как у писателя, большое. Переставила шезлонг под иным, только ей одной понятным, углом, рядом пуфик, на который взгромоздила фрукты и воду, подключила ноутбук и довольно замурлыкала, уйдя в свой вымышленный мир.
У меня особого ритуала не было. Утро сегодня прохладное, поэтому одела новые широкие светло-коричневые брюки из тонкой шерсти и жилетку молочного цвета поверх голубого кашемирового джемпера. Ну, красота же! Пойду радовать мир. Нагрузилась мольбертом уже в его натуральную величину, фотоаппаратом, сумкой с бумагой и красками (не помню, как они оказались в номере, однако Марк расстарался – больше некому), бутылкой с водой и тяжеленным стаканом, который нашла в номере.
Спускаясь по лестнице, наткнулась на легко вбегающего вверх через ступеньку Марка.
– Доброе утро, - наклонил он голову с легкой улыбкой.
– Привет, - кивнула ему, - ты к нам или просто мимо тут бегаешь?
– К вам, мне придется уехать на пару дней. Вы будете еще здесь, когда я вернусь?
– Скорее всего, да.
– А ты куда собралась? – кивнул он на необходимые для художника аксессуары.
– Хочу в саду найти пару интересных мест и порисовать.
Марк удивился, сильно. Удивление на его лице было написано аршинными буквами. Удивление заставило его опять подвиснуть.
– Ты рисуешь? – то ли не поверил, то ли впечатлился он.
– Иногда, - постаралась успокоить я его, - но не каждый день. И даже не каждую неделю.
«А-а-а-а», - читалось на его лице облегчение.
– Тебе помочь? – не дожидаясь ответа, снял сумку с моего плеча.
Вышли в сад. Вот люблю я итальянцев. Все у них естественно и со вкусом. Природный ландшафт умело дополнен разными беседками, лавочками, маленькими столиками с парой стульев. Вроде и места немного, но уединиться под романтичной глицинией или яркой бугенвилией одновременно можно нескольким желающим сразу, и никто никому не будет мешать. Выбрала место недалеко от нашей террасы, где виднелся кусочек моря, небо, столик со стульями и нежно-сиреневая ветка глицинии. Принести из номера вазу с фруктами, бутылку вина, пару фужеров и - вуаля - сюжет готов. Бессовестным образом погнала за предметами натюрморта Марка, пока его не было выбрала ракурс, оборудовала себе место. Потом вместе с вернувшимся помощником расставили натюрморт. Пока он укладывал апельсины, наливал вино в фужеры, я отошла к мольберту, чтобы оценить картинку. Здорово! Схватилась за фотоаппарат.