Сицилия – верное лекарство от хандры
Шрифт:
– По-разному, да и мужчины разные. Кто-то просто раздает комплименты и дальше не сделает ни шагу, а кто-то постоянно изменяет женам. Мама привыкла, что папа флиртует, а мне было бы неприятно, если бы мой муж вел себя так же, как мой отец.
– Подожди, если рядом сидит жена, то мужчина тоже может флиртовать с другой.
– Василиса, есть разные степени флирта. Воспитанный мужчина всегда скажет комплимент знакомой женщине, даже если рядом жена, но далеко не каждый будет обниматься с другой женщиной, если рядом жена.
– А если жены рядом нет,
Лючия на мгновение задумалась.
– Скорее всего, будет флиртовать, потому что если он этого делать не будет, то что-то с ним не так, но спустит дело на тормозах на глазах у всех, потому что сицилийская жена – это сила.
– То есть? Даже если ему и не хочется, он все равно должен себя стимулировать к флирту.
Лючия рассмеялась.
– Нашим мужчинам всегда хочется. Это все равно, что не хотеть воды или вина. Если ты увидел воду, то пить хочется, если обеденное время, то хочется вина, если утро, то хочется эспрессо. Дальше флирта это может и не зайти. А флирт – это только игра, и в нее играют, как правило, двое.
Марк все это время внимательно слушал наш разговор, столик у нас небольшой, мы с ним и так сидим вплотную, разве что не на коленках друг у дружки, а тут еще он вынужден был наклониться, чтобы услышать в общем шуме о чем мы разговариваем, поэтому со стороны выглядело, что мы сидим дружненько, в обнимку. Я посередине, Лючия слева, Марк справа, прижавшись грудью к моей спине, одна его рука на спинке моего стула, другая на столе.
– Марк, - слегка повернула к нему лицо, - а у тебя какие наблюдения на этот счет?
– Я больше прожил на севере, на 50% то, что говорит Лючия, верно для моего круга общения, но там немного иной менталитет. Всегда есть небольшая часть тех, кого интересует только семья, как правило, они женятся очень рано и остаются верными. И тех, кто никогда не охладеет к длинным ногам, коротким юбкам и свежим отношениям, они если и женятся, то многократно, всегда готовые к новым приключениям. Большинство же, в конце концов, достигают цели своих поисков – той женщины, которая отвечает всем внутренним требованиям и способна постоянно поддерживать интерес к себе. С ней итальянец забывает о бурной молодости и становится примерным или почти примерным семьянином. Но в моем окружении, если мужчина решает жениться, то, как правило, это раз и навсегда, поэтому надо быть уверенным в себе и в избранной. Поэтому максимум, что может себе позволить женатый итальянец – это изысканные комплименты и интригующий взгляд.
– То есть, - опешила я, развернувшись к нему, чтобы видеть глаза, - если ошибся с выбором, то это на всю жизнь?
– Процедура развода долгая и неприятная, - в один голос ответил он с Лючией, а глаза смотрели серьезно.
– Лючия, а вот это тогда что? – повела я носом в сторону милой парочки за нашим столом, - просто игра?
Может надо дать как-то Ваське знать, что с ней только играют или дело продвинулось уже значительно дальше первостепенных игр? С другой стороны, она уже барышня взрослая.
– Вот это – нет рядом жены, детей, родственников, и мужчина просто отдыхает. К тому же подруга у тебя очень красивая, вот мужчина и увлекся.
– Курортный роман, - буркнул над ухом Марк, я с удовольствием ответила ему локтем под ребра.
И тут я вспомнила одну странность, произошедшую на Пальмовом воскресенье в маленьком городке. Пересказала им увиденное, как народ отводил от Васьки глаза, отворачивал мордашки детей и делал козу вниз головой. Мужчины там тоже вели себя также, только взгляд у них был более заинтересованным. Оба усмехнулись.
– Василина голубоглазая, - произнес над ухом Марк.
– И-и-и?
– Есть поверье, - продолжила Лючия, - что голубоглазые наводят порчу одним только взглядом.
– Ты серьезно??? – не поверила я ни слову.
– Абсолютно, просто в больших городах старинные поверья сходят на нет, и к голубоглазым относятся с интересом и без предрассудков. А в маленьких деревнях абсолютно серьезно верят в то, во что верили двести лет назад. Если голубоглазая блондинка пройдет в Риме или Милане, то соберет кучу комплиментов и приглашений поужинать, а вот в маленькой горной деревушке перед ней, в лучшем случае, закроются все двери, а в худшем - могут забросать камнями.
Ё-моё, хорошо, что мы не блондинки, тогда точно бы Ваську растащили по кусочкам: кому глаз, кому локон блондинки. Ужас-ужас!
– Ребята, это же ЕВРОПА! А вы мне страсти рассказываете, словно о средневековом кишлаке.
– А вы не суйтесь в кишлаки, - посоветовал сердобольный Маркуша мне в ухо. «Добренький прям такой». Я приготовилась ответить ему опять локтем под ребра и обнаружила, что его рука крепко прижимает мою руку к туловищу. «Боится, мелочь предусмотрительная. Не, не повезет его жене. Зануда он. Не су-у-у-уйтесь в кишлаки… Зануда!»
Тут я заметила, что к нашему столику направляется уже знакомый мне по прошлому воскресенью англичанин. Улыбнулась ему приветственно.
– Пойдем потанцуем, - утвердительно предложил Марк, даже не спросил, а просто постановил. Я хотела было ответить, что с ним всегда успею потанцевать, а вот англичанина в партнеры по танцам даже в итальянском замке не всегда можно заполучить, но этот мелкотравчатый абориген поднял меня собственническим жестом за плечи, взял за руку и повел в противоположную сторону от англичанина.
Я в первое мгновенье растерялась от подобной наглости: «Прибью шкета!» Успела притормозить, дождалась, пока сделает пару шагов англичанин, поздоровалась. Марк держал под локоть, предъявляя, таким образом свои права на данный танец.
– На следующий танец я могу рассчитывать? – англичанин оказался понятливым и воспитанным в отличие от малолетнего зануды.
– Конечно, - заверила я его с искренней улыбкой.
– Маркуша, - ласково пропела я, положив одну руку ему на плечо, другую в ладонь, - у меня к тебе огромная просьба, не мешай мне общаться с интересными людьми.