Сидни Чемберс и кошмары ночи
Шрифт:
— Беседа со священником не может быть предосудительной.
— Ошибаетесь. Священники так же подвержены коррупции, как остальные люди.
Сидни заказал вторую пинту пива.
— Я бы не стал этого утверждать, — произнес он. — Мы стараемся держать марку.
— А как насчет викария из Стиффки? — усмехнулся инспектор, возвышая голос, чтобы его мысль была доходчивее для собеседника. — Падре проституток. У него был очень «практический» способ общения с падшими женщинами.
— Думаю, его неправильно поняли.
— А потом он просил сделать его
— Ни то, ни другое не является незаконным.
— Еще слышал, что его дочь стала гимнасткой на трапеции и бегала на свидания к Геббельсу.
— Вы фантазируете.
— Нисколько, — возразил инспектор Китинг. — Готов поклясться на любой Библии. Это примеры того, как священники рассчитывают всегда выходить сухими из воды. Я давно понял, что за ними, как за всеми остальными, нужен глаз да глаз.
— В своем случае рассчитываю на презумпцию невиновности.
— Вы сами предостерегали меня быть осторожным с презумпцией. Я же только следую тому, чему научился у вас. Осторожность никогда не бывает лишней.
Жаркая сушь продолжалась. Зеленели только луга, а сады и знаменитые английские газоны перед гранчестерскими коттеджами высохли и побурели, растрепанные розы роняли свои лепестки. Душный воздух днем настолько раскалялся, что жители ленились выходить полоть и поливать.
Один из таких дней клонился к закату, солнце немилосердно било во все выходящие на юг деревенские окна, и в это время к старому летнему дому были вызваны из Кембриджа две пожарные машины. Дом снимал фотограф Дэниел Марден, который уехал в Лондон на свадьбу, и пожар заметили поздно. Пламя охватило все строение, и потушить его не удалось. Огонь лизал стены, поднимался к крыше, добрался до балок и стропил. В окнах трескались стекла, выпала входная дверь.
Когда прибыла пожарная команда, второй этаж уже готов был рухнуть. Жар охватил все вокруг, и никто не мог приблизиться к центру возгорания. Благодаря переменчивому ветру огонь распространялся сразу в три стороны. Несколько человек наполняли ведра из уличного крана, а Гари Белл и его родители тряслись от страха, как бы пожар не перекинулся на бензоколонку с большими запасами горючего. Томас Белл изрыгал проклятия и кричал, что никогда не сдал бы дом этому фотографу, но думал, что тот ответственный человек. Очень типично для него — смотался в Лондон и не несет никакой ответственности.
— Головой ручаюсь, не потушил свою чертову сигару! — бушевал он, а сын говорил, что теперь поздно переживать.
Внезапно все вокруг осветила вспышка. Дом всосал в себя окружающий воздух, и мощный всполох потряс строение. Пламя закружило в неуправляемом вихре, выбилось из всех щелей. Огонь ярился, температура росла, и каркасное строение больше не могло сопротивляться пожару. Крыша рухнула под его напором. Все вокруг наполнил треск дерева и грохот падающего кирпича, а ветер продолжал раздувать жар.
За полчаса от дома остался один остов. На фоне темно-синего
Потребовалось более двух часов, чтобы победить пламя, и к рассвету дом представлял собой груды кирпича, мусора и сожженного дерева. Головешки светились и вспыхивали огнем. Лишь очень немногое можно было узнать в этом хаосе: перекрученную металлическую конструкцию фотоувеличителя, расплавившийся метроном, треснувшую стеклянную пепельницу, часть рога — остаток висевшей на стене оленьей головы.
Сидни посетил место трагедии до утренней мессы и застал там одного из своих прихожан за работой. Марк Боуэн, осматривавший пожарище в тяжелых сапогах и толстых резиновых перчатках, был пожарным дознавателем.
— Все еще продолжается? — спросил священник.
— В некоторых местах так горячо, что можно печь картошку. Думаю, очаг возгорания находился где-то возле главных окон, но точно пока сказать не могу.
Сидни не заметил и следа этих главных окон, да и любой на его месте не смог бы определить ни каков был дом, ни как он был расположен.
— Разрушения гораздо значительнее, чем мог бы причинить обыкновенный пожар, поэтому напрашивается вывод о нескольких очагах возгорания. Вероятно, дело в фотографических химикалиях: тонере, проявителе, уксусной кислоте. В доме было полно всякой мерзости. Я нашел неподалеку канистру из-под бензина. Вроде бы естественно…
— Поскольку Беллы владеют бензоколонкой?
— Но они бы не стали оставлять горючее где попало.
— И каковы предположения?
Марк Боуэн распрямился и снял перчатки.
— Не исключено, что кто-то совершил поджог при помощи бензина и убежал.
— Человек, который специально принес для этой цели канистру?
— Именно, каноник Чемберс. Хотя, на мой взгляд, непохоже, чтобы такой пожар был вызван бензином.
— А чем же?
— Чем-то намного мощнее.
Сидни было пора возвращаться в церковь и проследить, как идут чтения на десятое воскресенье после Троицы.
— Вы считаете, что это не случайный пожар?
— Фотограф отсутствовал. Он до сих пор не знает о случившемся. Полагаю, когда он вернется, эта картина вызовет у него потрясение.
— Может, виноват какой-нибудь электроприбор? В доме было электричество?
— Непохоже.
Сидни отдавал себе отчет, что все это выше его понимания и ему пора идти, но не удержался и спросил:
— Зачем люди совершают поджоги?
— Я не сказал, что совершен поджог, каноник Чемберс.
— Конечно, это поспешный вывод. Ну а если теоретически?
— Виновники чаще всего молодые люди. Девушки этим редко занимаются. Иногда поджигателей толкает исключительно пиромания. Самая же распространенная в моей практике причина — месть. Хотя не сомневаюсь, вам все это прекрасно известно. Не мне вам говорить, что большинство проблем возникает из-за любви и денег.