Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
– Давай, – тяжко вздохнула Аки, усевшись обратно на лавку. – Только гляди по сторлонам. От меня не отходи. От этих, – кивнула она на дверь, – если, кинутся, отобьюсь. Не соперлники. Убивать не хочется, – пожаловалась бедняжка. – Старлые люди. Старлых убивать нельзя. Богиня Буа не прлостит, – еле слышно промямлила она под нос.
– Создатель тоже не обрадуется, – не особо веря в то, что говорит, поддакнула Ринда, вновь берясь за хлеб. – Постараемся бескровно вывернуться.
На том и порешили.
Бабушка Проска вернулась со двора с уже
– Невестки на реке бельё полощут, а эти без пригляда безобразят, – пожаловалась бабулька.
Подросток бухнул тяжёлую корзину на лавку и тотчас смылся. Бабушка заглянула в корзину и всплеснула руками:
– Утянул-таки подлец! Цельный круг колбасы! Да где ж мне за ними всеми углядеть? Цельных двенадцать внучат, и все на мне, – сокрушалась хозяйка больше напоказ, чем от сердца.
Как все нормальные женщины, она хвасталась многочисленным потомством – порукой безбедной достойной старости. Ринда мысленно хмыкнула: она одна ненормальная, раз о потомстве вообще не задумывалась. А ведь давно числится перестарком. В деревне на такую засидевшуюся в девках клюют лишь вдовцы с собственным приплодом. А вот княжнам нередко приходится засиживаться, пока решается судьба приданного в виде земель и деревень – а то и целого городка.
– Ну, вот, – развела руками над корзиной хозяйка. – В дорогу вам. Всё свежее: у нас долго не залёживается при стольких-то ртах. У меня ж семь сынов и трое уже при семьях.
Ринда сползла с лавки: брюхо, отвыкшее от жирной еды, поднывало, глаза слипались. В лесу спали вполглаза, да и то по очереди. Она подошла к корзине и оценила товар: копчёное сало, копчёная колбаса, в развязанном бабкой мешочке размером с человеческую голову греча, в тряпичной махотке соль. Ещё два мешочка – наверное, тоже крупа. Выбрано с толком: всё и без погреба сохранится несколько дней – а больше и не нужно.
– Благодарю от всего сердца, – приложила Ринда к груди руку и похвалила хозяйку: – Сразу видно опытную руку. Умеешь ты, бабушка, в дорогу собирать.
– А то ж, – горделиво подбоченилась та. – У меня небось два сына в городской дружине. В Борне, значица. Куда вы идёте. Так, если нужно, могу с вами весточку передать. Чтоб, значица, помогли с обустройством.
– Мы к родичам идём, – с нарочитой беспечностью отмахнулась Ринда. – Нам бы только до порога добраться, а там уже дожидаются. С плетьми. Все глаза проглядели.
– Вот это дело, – нравоучительно надулась бабулька. – А то ж не дело, когда девки без присмотра-то шляются. Это ж так-то любой изобидит.
– Так мы потому лесом и пошли, – состроила убедительную рожицу Ринда. – К лесу мы и сами привычные. Зверьё нынче тихое. А лихим людям торчать в стороне от дорог никакой выгоды.
– Всё одно: срамно девкам в одиночку таскаться, – оставила бабушка Проска за собой последнее слово и приказала: – Скидайте барахло, покуда в доме тишь. В баню и в одних рубахах прошмыгнёте. Мужиков на дворе нет, не обольстятся на ваши прелести, – не без иронии глянула на молчащую Аки старая насмешница.
– А баня что, уже протопилась? Так быстро? – напряглась Ринда.
– С утречка топили, – пояснила хозяйка, направившись к остывающей печи. – Бельишко парили. А теперь лишь чуток подтопили: водицы погреть да жару подпустить. Вы, чай, париться не станете. И без того на свет очами еле лупаете. Ещё заснёте с устатку да угорите.
– Париться не будем, – подтвердила Ринда. – Помоемся и в дорогу.
– Вот и ладненько, – легко согласилась хозяйка, грохоча горшками. – Жаль, обед не поспеет, так на дорожку всухомятку пожуёте. А там к вечеру уж и до города доберётесь.
– Он так близко? – удивилась Ринда.
– Коль выбираться до торгового пути, да после по нему, так не близко выходит, – охотно просветила бабулька, возясь с какой-то кухонной ерундой. – А коль по лесу, как шли, да напрямки, как мой дед укажет, да молодыми ногами, к вечеру точно управитесь.
Предложение хозяйки скинуть грязное барахлишко и тащиться в баню в одних рубашках, не сговариваясь, отвергли. Ещё и торбы прихватили, отговорившись тем, что у них всё с собой: и чистое бельишко, и мыло, и прочее всякое. Погрузившись в домашние хлопоты, бабулька лишь отмахнулась, дескать, пёс с вами: делайте, как знаете.
Гостьи прошлёпали в баню и первое, чему обрадовались: засову на двери изнутри. Заперевшись, разделись и первым делом быстренько простирнулись. Развесив бельё в предбаннике, занялись собой. Париться-не париться, а мылись тщательно: когда ещё доведётся? Проваландались изрядно.
А когда отложили засов и вывалились на двор…
– Соскучилась? – с издёвкой осведомился Кеннер сын князя Кендульфа из Кенна-Дикого леса.
Он сидел на выставленной напротив бани лавке и что-то лакал из огромной деревянной кружки. Ринда даже оглядываться не стала: и без того понятно, что баню обложили со всем старанием. Уж больно добыча прыткая – читалось в насмешливо сощуренных глазах женишка.
А вот на стоящих у крыльца хозяев Ринда глянуть не преминула: многозначительно да многообещающе. С деда, как с гуся вода. Зато умилительная супружница испугалась и попятилась за спину мужа.
– Дурить не советую, – покачал головой Кеннер. – Взбрыкнёшь, твоё чучело заморское тотчас прикончат. А ты её любишь, – неожиданно уважительно изрёк бездушный ублюдок. – Так что…
– Меньше болтай, – холодно продолжила Ринда. – Не к лицу тебе повадки трусливых брехунов.
– Точно, – ничуть не обиделся женишок.