Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
Словом, не голодали. А Ринда не раз помянула добрым словом свой скит, где её научили многим премудростям, сгодившимся в лесу. Большинство тягот бегства она либо выдумала, либо преувеличила, искренно считая себя изнеженной сверх всякой меры тетёхой. На деле же оказалось, что даже княжна при надлежащем воспитании способна не только жемчуга носить да на серебре кушать. И это здорово приподняло Ринду в собственных глазах, что невероятно ценно – гораздо ценней чужой и зачастую лживой трескучей похвалы.
Сколь верёвочке не виться, а запас, что можно унести на собственной
Места тут – в отличие от их западных – обжиты пожиже: сплошные леса. Однако живут отнюдь не бедно, хотя и более нелюдимо. Она слыхала, что здесь от одной деревни до другой можно идти целый день и не встретить ни единой живой души. В это не особенно верилось, но и забывать не стоило. Так что запастись нужно как следует – решили они с Аки и…
Устроили себе качественную помывку: в холодной воде с песочком. Почистили, как смогли, одежду и к вечеру шестого дня добрались, наконец, до привычных каменных стен города. Если в родной дом княжна Риннона-Синие горы явилась замухрышкой, чтобы только понасмехаться над вытянутыми рожами встречающих, то сюда на полном праве бродячей кошки. И встретили её скучными взглядами всего повидавшей стражи. Хотя Аки, как всегда, произвела впечатление.
– Это ж, какого ты рода-племени? – лениво удивился стражник, принимая у Ринды две серебрушки за проход в город.
– Кикиморла, – не моргнув глазом, ошарашила любопытника чужеземная дева. – Лесная, – уточнила, дабы не путали с болотной чувырлой, которая, как известно, страшна чрезвычайно.
– Кикимора, – аж крякнул мужик, годящийся им в отцы. – Эвона как. Поди ж ты. Где ж ты её откопала-то? – уважительно глянул он на Ринду. – Да ещё и говорящу по-человечьи.
Ринда глянула на подругу с укоризной, дескать, что за баловство? Цапнула ухмыляющуюся чучелку за руку и потащила в ворота под взглядами других любопытников, ожидавших своей очереди на проход.
– Так ты чего?! – орали ей вслед. – Показывать её станешь?! За деньги, или так?!
– Понятно, за деньги, – гудел какой-то разумник. – Кто ж тебе что за так покажет?
– А чо она умеет-то?! – надрывалась толстая баба. – На чо там глядеть-то?!
– Довольна? – не удержалась от язвительности Ринда, волоча Аки по улице в поисках постоялого двора. – Не хватало, чтобы нас тут запомнили. Кеннер быстро сообразит, что на юге нас никто так и не увидел. Сюда ринется.
– Хорлошо, что запомнят, – безмятежно чирикала новоявленная кикимора. – Укажут ему, куда мы делись.
– А что? – призадумалась Ринда. – Если мы отсюда на юг двинем, да на глазах у стражи… Нужно будет утром к обозу пристать, – стряпала она план прямо на ходу. – К тому, что пойдёт на юг. Немного с ним проедемся, а потом рванём на восток. Как думаешь, получится след запутать.
– Неа, – мотнула головой Аки, стреляя глазами по сторонам. – Туда идём, – толкнула она подругу к постоялому двору, который замечтавшаяся Ринда не заметила.
Хозяин постоялого двора подивился на чудо в перьях, но переночевать пустил, ещё больше удивившись золотой монете у бродяжек.
– К тётке идём, на житьё, – с нарочитой деревенской степенностью пояснила Ринда. – Сиротствуем мы. Тётка к себе зазывает.
– Чего-то не похожа ты, девка, на деревенскую, – провожая их в комнату второго этажа, заметил хозяин.
– Знамо дело, – подбоченилась Ринда, чувствуя, что обмишурилась, зря выдала себя за деревенщину, но деваться некуда. – Батюшка, чай, старостой был.
– Ну-ну, – неопределённо хмыкнул хозяин, отворяя дверь в спаленку. – На золотой-то ещё чего хочешь, кроме ужина да мытья? – окинул он взглядом побродяжек. – Иль серебром сдать?
– Нам бы в дорогу покушать, – окончательно поняла Ринда, что задерживаться здесь не стоит. – Утром с обозом уходим.
Она быстренько перечислила требуемое и попросила принести всё это немедля, дабы разложить по торбам в дорогу.
– Мыться и бежать, – подтвердила её решение Аки, когда стихли шаги хозяина за дверью. – Сирлотствуем, – передразнила она заигравшуюся подругу.
– Да, погорячилась я, – вздохнула Ринда. – Ну, хоть помоемся, как следует. Поедим, а потом…
– Сбежим, – согласилась Аки с мигом переиначенным планом. – Черлез другие ворлота.
Мылись они так быстро, как ещё ни разу в жизни – две девки-прислужницы в умывальне едва поспевали таскать чугунки с горячей водой. Вернувшись из умывальни в спаленку, обнаружили, что хозяин в их отсутствие не только притащил собранную еду, но и обшарил комнату в поисках их вещей. Торбы они брали с собой, так что ничего раскопать ушлому паразиту не удалось. Зато насторожил он их пуще прежнего. Поэтому ужин Ринда велела принести наверх.
Темнело. Вот-вот начнут затыкать городские ворота. Княжна Риннона-Синие горы с сожалением посмотрела на лежанку, застланную чистой постелью, и распахнула дверь. Они спустились вниз, рассчитывая на везение, которое им тут же и подвернулось: хозяина в обеденной горнице не было. Наплевав на удивлённые взгляды прислуги, снующей меж столами с объедающимся народом, взбалмошные постоялицы выкатились на улицу. И со всех ног припустили через весь городок к тем воротам, что выходили на другую сторону.
– Отдохнули, – проворчала Ринда, когда стража, закрывающая ворота, от всей широты души обложила неуёмных потаскух, которым и ночь не в ночь. – Что я за идиотка? Распустила язык, как последняя дура.
– Хорлошо, что ушли, – приободрила подругу чучелка, держа её за руку и утаскивая прочь от мышеловки для двух неосторожных мышек. – Из закрлытого горлода уходить трлудно.
С этим трлудно не согласиться – подумала Ринда и успокоила себя: что ни делается, всё к лучшему.
<