Сидящее в нас. Книга вторая
Шрифт:
– Хорошо ли почивала, княжна?
– Издеваешься? – брякнула она, припомнив их свободное общение не далее, как вчера.
– Люди смотрят, – укоризненно буркнул старик.
– Благодарю, почтенный Драбор! – напоказ ответствовала достопочтенная девица. – В таком доме, да на таких постелях грех плохо почивать. Нужно быть законченной стервой, чтобы докучать тебе придирками, – шепотком закончила она.
– А ты ещё не законченная? – невинным голосом уточнил Драбор.
– Да где уж там? – дурашливо отмахнулась Ринда. – Ещё совершенствоваться и совершенствоваться. Женишка-то мне подсунули
– Да ну? – так же дурашливо округлил глаза Драбор. – А от тебя вышел довольнёхонький. Я, было дело, подумал, что вы наворковались всласть. Вчера-то вечером смурной был, как туча. Всё девок к тебе гонял.
– Зачем? – опешила Ринда, лихорадочно размышляя о том, что холопки могли увидать или услыхать.
– По его словам, проверить: не окочурилась ли его резвая на ногу жёнушка?
– Проверил? – Ринда выжидающе посмотрела на остроумного хозяина.
Старик ожёг бестолковую укоризненным взглядом и успокоил оглушительным признанием:
– Что творится в моём доме, первым узнаю я, Двуликая. И не каждому перескажу. Как и мои холопы.
Ринда перевела запрыгавшее зайцем дыхание и тихо поблагодарила:
– Я тебя ещё совсем не знаю. Но очень хочу узнать ближе. Потому что отныне твоя должница. Всё на свете не обещаю. Но, что смогу, для тебя сделаю.
– Солидная награда, – задумчиво оценил мудрый старик. – Многообещающая. Надеюсь, в этот раз ты не преминешь занять то место, на котором она не превратится в пустой звук.
– И захотела бы, так не смогу, – призналась Ринда, бросив мимолётный взгляд на сражающегося Кеннера. – Не знаю, поймёшь ли? Сама ещё толком не уразумела: в голове сумбур да сладостные ожидания. Смех и грех. Но у меня такое чувство…, – осеклась она, испытующе глядя на старика, подумала и рискнула затронуть потаённое: – Я нынче свободна, как никогда не бывало. И одновременно стреножена, как никогда. Будто заклятье на меня наложили. И от своего…
– Отрана тебе уже никуда не деться, – тихонько помог ей старик. – Ну, чего вылупилась? А то я не знаю, кого к нам вчера в город занесло. А после и в мой дом к одной… девице-красавице. Рааны, знаешь ли, запросто в чужие окошки не лазят. Лишь к своим любушкам, перед которыми ласковей ягнят.
– Слышала эти сказки, – отмахнулась Ринда.
– Кабы сказки, – нравоучительно возразил Драбор. – А я-то уж навидался, как Двуликие из своих мужиков верёвки вьют. Добро, хоть все умницы, как на подбор. Стань Двуликой какая-нибудь дура набитая, страшусь представить сей подарочек. Так что, девка, ты ничуть не погрешила против истины: ты нынче свободней всех свободных. Никто тебе не указ. Оно и пугает. Не натворила бы каких бед в сердцах-то.
– Не натворю, – досадливо пообещала Ринда. – Лучше скажи: не появлялась ли рядом с твоим домом моя подруга. Она такая…
– Всему городу ведомо, какая она, – язвительно обрадовал хозяин дома. – Её тут несколько борзых обобрать решились. Так что твоей чужачке здорово повезло, что у неё в подружках Двуликая. Воин она, конечно, знатный – ничего не скажешь. Но в одиночку среди чужого народа особо не напрыгаешься.
– Драбор! – не удержавшись, раздражённо прошипела синегорская змеища. – Ты дело говори. Где она, знаешь?
– Знаю, – язвительно сообщил старик. – За твоей спиной.
Ринда облегчённо фыркнула в голос. В шумном же дворе наоборот постепенно разбухала тревожная тишина. Бросив через плечо взгляд, она оценила лицо оторопело выпучившегося Кеннера. Хмыкнула, обернулась к воротам, куда все таращились в опасливом недоумении, и сама замерла, не веря глазам.
Напротив широких распахнутых ворот посреди улицы пыхтел и недовольно поводил башкой огромный белый бык с торчащими, как вилы, высокими рогами. С непривычными для бычьей породы длинными ногами: высокий и могучий. На нём, вольготно поджав ноги в широких холщовых штанах, восседал всё так же обнажённый по пояс Отран.
– Раан? – удивлённо выдохнул Кеннер, в несколько прыжков оказавшись рядом с невестой и закрыв её от демона.
Словно врага грудью встречает – мелькнуло в голове Ринды – как бы дров не наломал. Как не прискорбно, сочувственные мысли просвистели в голове прохладным весенним ветерком и благополучно усвистали прочь. Двуликая не могла отвести взора от застывшего на быке, повернувшего к ним голову демона. Застыли и все, кто колготился во дворе – даже лошади. Застыло само время – Создатель знает, сколько его минуло, прежде чем Отран спрыгнул с быка. Даже не спрыгнул, а слетел, и непринуждённо двинул во двор скользящей нечеловеческой походкой.
Кеннер, наконец-то, опомнился, и, как человек подлинно отважный, первым открыл рот:
– Приветствую тебя, Отран.
– Приветствую, Кеннер, – сипло прогудел Раан. – Приветствую тебя, моя Двуликая, – склонилась его голова, и белые пряди заструились по груди, будто живые.
– Отран, – расчувствовавшись, проблеяла Ринда, на миг приникнув к его груди.
А потом понеслась туда, за ворота, к быку, на котором восседала ещё одна нечисть, что не торопилась упасть в её объятья! Зато тепло улыбалась и качала головой, словно говоря: я знала, что этим всё и кончится.
Ринда налетела на опасливо косящегося, неподвижного быка. Вцепилась в свисающий поношенный грязный сапожок, бездумно тараторя:
– Ты цела, ты цела, цела, моя чучелка.
– Цела, – отбивалась Аки, то ли всхлипывая, то ли хихикая.
– Торбы их несите, обалдуи! – завопил где-то за спиной почтенный Драбор, терпение которого явно подходило к концу.
Ринда посмотрела на него и широко улыбнулась, напоминая, что всё обещанное ему сбудется.
– Она моя жена! – взревел Кеннер.
Ринду это уже не волновало, хотя краем глаза она уловила, как на взбунтовавшемся женихе повисли сразу четверо, уволакивая его прочь – подальше от демона.
– Она моя жена! – пропадал где-то в недрах двора голос Кеннера. – Отран! Ты не смеешь!
Ринда засыпала чучелку кучей вопросов: как, почему? Та в трёх словах описала все свои злоключения: её нашёл Раан. И тотчас приняла зловредно неприступный вид, дескать, ничего не расскажу, хоть тут извыкручивайся передо мной. Она и о своей-то богине сроду не болтала по причине дикой необузданной суеверности. Так та богиня ей ни разу в жизни не показывалась. А тут нате вам живой демон – слова не вытянешь.