Сигареты и пиво
Шрифт:
Когда я учуял запах из “Кафе Барта”, орешки уже кончились, и мне очень захотелось, чтобы я чуть раньше проявил характер и отдал Стэну только шестьдесят фунтов. Интересно, есть у Барта стейк с картошкой? Если нет, то еще с чем-нибудь. Может, с пирогом. Я подумал об этом и решил, что Барт может один разок обслужить меня в кредит, я ж теперь подручный, все такое. В конце концов, в жизни только и делаешь, что берешь и отдаешь, и ему рано или поздно могут понадобиться мои навыки подручного. Прежде чем зайти внутрь, я отошел отлить в переулок рядом с кафе. После этого открутил крышку с бутылки и поднес ее к губам, закрыв глаза и ненадолго погрузившись в это золотое море. Я нырнул на четверть бутылки вглубь, прежде чем вернулся на поверхность и вдохнул воздуха. А потом я заметил ее.
Она сидела на заднице футах в десяти от меня.
— Эй! — позвал я. Она не услышала, так что я подошел поближе. В переулке было темно, я достал зажигалку и присел на корточки.
Так и есть, дочка Дага, Мона.
Я дернул ее за ногу и позвал по имени. Она приоткрыла один глаз, уставилась на меня и слегка усмехнулась. Что-то тихо сказала.
— Чего-чего, дорогуша?
Глаз снова закрылся, лицо обмякло. Я наклонился и принюхался к ее дыханию. Выхлопа опять не было. Как в тот раз, когда я ее видел рядом с “Хопперз” — не в себе, но бухло тут ни при чем. Я начал думать, может, с ней че не так. У нас такой чувак в школе был — Элмером звали. Вдруг съезжал с катушек и валялся на полу, дергая ногами и высунув язык. Забавно было. Пару лет назад он въехал на своей тачке в стену и разъебошил ее к чертовой матери. Очень было обидно. Это был прекрасный серебристый “Форд Зефир”, без единого пятнышка ржавчины.
Но, по-любому, было две причины, по которым я сомневался, что Мона такая же. Во-первых, язык не высовывался у нее изо рта. А во-вторых, я заметил, что в последнее время куча подростков странно себя ведет, а ведь не могли они все болеть тем же, что и Элмер.
Я глотнул еще виски и закурил, думая, зачем я ломаю над этим голову. Ее здоровье — это не мои проблемы, бля. Особенно теперь, когда я стал самым крутым подручным в Манджеле. А Даг может взять свое тухлое пиво и закачать себе в хуй при помощи кузнечных мехов, потому что мне на него насрать.
Да кто он, блядь, вообще такой, чтобы указывать Рой-стону Блэйку, что ему делать?
Я сделал еще глоток и несколько затяжек, потом выпустил дым и поднял Мону. Поднимать там было особо нечего, если честно. Как будто взвалил на плечо свернутый ковер. Я пошел в дальний конец переулка и пнул старую дверь. С другой стороны был засов, но он и в старые времена никогда не работал, чего уж говорить про сейчас. За дверью был старый грязный двор позади магазина приколов. А там можно было перешагнуть через низкий забор и на цыпочках пройти вдоль большой старой стены, которая выходила на Уолл-роуд. Ну, так я и поступил.
На дороге были какие-то машины, но я на этом не морочился. Я ж не делаю ничего такого. Совсем наоборот. Это был мой первый благородный поступок за долгие годы. И если Даг не выдаст признаков благодарности — а еще четыре сотни штук пива и сигарет, которые он мне должен, — я сам из него их вышибу.
Я усадил ее на землю и спрыгнул со стены на парковку за “Хопперз”. Ебаная бутылка вискаря упала и разбилась о бетон. Но я держал себя в руках и не вскрикнул — в конце концов, я шел угонять тачку — нельзя, чтобы кто-то меня запалил.
Перетащить Мону через эту стенку было охуенно сложно. Она, конечно, легкая, но у нее какие-то неудобные руки и ноги, так что в итоге я ее уронил.
— Звиняй, — сказал я, но этим заморочиваться не стоило. Она была в сознании, но, похоже, ей было по хуй — лежит себе на спине с тупой ухмылкой на роже. Че-то с ней, однозначно, было не так. Если нормальный человек так навернется, наверняка заорет. Особенно если это телка. Но у меня не было времени париться на эту тему. Я снова перекинул ее через плечо и погреб на парковку.
Там я снова усадил ее на землю и начал пробовать двери. Обычно тут в такое время стоит машин двадцать, но я не удивился, когда увидел, что сегодня их штук десять всего. В “Хопперз” было до хуя мелкоты, а мелкота тачки не водит. Ну, свои тачки, по крайней мере.
Я достаточно быстро нашел открытую дверь. Это был Мини, а стало быть, ни хера не идеальный вариант. Я в Мини просто не помещаюсь, никогда не помещался и никогда не буду. Зато они легко заводятся. И я уже начал залезать внутрь, когда заметил что-то в дальнем конце парковки.
Это была выебонистая тачка Ника Как-его-там. Как я уже говорил, страшная она была, как жопа от свиньи. И я от этих слов не отказываюсь. Но она была охеренно блестящая, и поэтому уделывала все остальные машины на этой стоянке. Даже красный “Остин Принцесс”, который стоял у мусорных баков. Не, не думайте, не то, чтобы мне это было сильно интересно. Просто что-то такое в ней было. Я убедился, что рядом никого нет, и пошел посмотреть.
Вы когда-нибудь видели, как покрашены эти жуткие новые тачки, нет? Круто сделано, не приебешься. Чем пристальнее смотришь, тем больших искорок, будто от неба отковыряли звезды, размешали как следует и размазали по тачке. Не то, чтобы я впечатлился. В конце концов, у меня есть моя “Капри”. Да, так и есть. А она покрашена в металлик, все такое. Но не так, как эта. Это было охуенно, я несколько минут угробил, пока стоял, дышал на нее, протирал и пялился. А потом через дорогу завелась тачка, ровно там, где я оставил…
Я выпрямился и открыл рот, чтобы что-нибудь заорать. Потом захлопнулся и снова присел. Меня чуть наизнанку не вывернуло. Ну, так мне показалось. Я ничего не видел. Да мне это и не надо было, на хуй. Достаточно того, что я услышал.
А она все равно молчала.
Даже не пискнула, бля.
Движок заглушили, и этот, кто бы он ни был, выбрался из тачки.
Это каким же надо быть удодом, чтобы переехать телку, которая валяется прямо, бля, перед твоей тачкой? Ему ж надо было пройти мимо нее, чтобы добраться до двери. Разумеется, я не особо долго гадал, кто это мог быть. А когда он начал что-то лепетать как младенец, я убедился наверняка.
— Блядь, — сказал я, стекая вниз по блестящей тачке. Конечно, в таких случаях нужно чего-нибудь пафосное сказать, но я больше ничего не смог придумать. — Блядь, — снова сказал я, но уже более пафосно. Суть я по-любому уловил. Ситуация блядская донельзя. И не стоило тут ошиваться, чтобы за нее огрести.
Я перелез через заднюю стену и спрыгнул, рухнув в кустарник и проехавшись на жопе аж до Уолл-роуд. Пусть Дэйв сам разбирается со своими заморочками. Я ни в чем не виноват.
И не начинайте.