Сигом и Диктатор

Росоховатский Игорь Маркович

– Он - провокатор!
– завизжал Куршмитс.
– Бей его!

"Неужели они все еще не поняли меня?" Сигом успел проговорить:

– Я только хочу понять...

Железный лом просвистел над его головой...

...Через несколько минут сигом удалился от груды мертвых тел. Он шел, понурив голову, он все еще искал смысл в их словах, ошалело бормоча:

– Знаем мы эти хитрые штучки... Хитрые штучки...

Под его ногой треснуло стекло. Это были очки...

5. ДЕТИ

– Помнишь книгу о детях Спарты?
– спросил Диктатор.

– О том, как слабых детей сбрасывали со скалы?
– ответил вопросом на вопрос сигом.

Это не очень

понравилось Диктатору, но он, не сделав замечания, продолжал:

– Они поступали дальновидно. Посмотри на портреты моих предков. Диктатор указал на портреты отца и деда, висящие на стене.
– Это лица сильных и мужественных воинов. Ясный взгляд, волевой подбородок, - лица, не знающие сомнений. Обрати внимание, как они похожи друг на друга, как я похож на них... Но они мне передали в наследство не только голубые глаза и белокурые волосы. Я получил от них железное здоровье, крепость мышц, силу и выносливость. А ведь бывает по-иному. Слабый ребенок - это не просто один слабый воин в будущем. Он передаст свои болезни и уродства детям, внукам, правнукам. Их становится больше и больше. Разумнее убить одного слабого, чтобы спасти от вырождения семью.

– Яснее ясного, - согласился сигом.

– А сегодня целые народы стоят перед такой проблемой. Столетиями сама жизнь не давала уцелеть слабым. Из десятка детей, появляющихся на свет, вырастал лишь один, самый сильный. Остальных уносили болезни и голод. Но успехи медицины, которые так радовали, и улучшение условий жизни привели к тому, что из десяти новорожденных вырастают пять, а то и все десять. И среди них - половина неполноценных. А затем от них родятся дети, наследуя недостатки, углубляя их комфортом, праздностью, медикаментами, духовной распущенностью, мягкотелостью, бесплодным мудрствованием, нерешительностью. Их число растет, как лавина, угрожая вырождением всему человечеству. Мудрейшие из ученых указывали на эту опасность. Но в дело пошли пустые слова, надуманные понятия гуманности и верности - и люди не смогли перешагнуть предрассудки. Были, правда, попытки провести в жизнь мудрый принцип...

Диктатор так тяжело вздохнул, что сигом не посмел ни о чем спрашивать. Он понял, что с теми, кто хотел провести в жизнь мудрый принцип, стряслось несчастье.

– Но ты... Ты должен спасти, возродить мой народ и снова поставить его на ту высоту, какой он достоин!
– Подбородок Диктатора упрямо выпятился, глубокая борозда разделила надвое невысокий бледный лоб.

– Скорее говори, что надо делать!
– воскликнул сигом.

– Начнешь с этого города. Пойдешь в родильные дома. У тебя есть микроскопическое и рентгеновское зрение, химические анализаторы и органы-счетчики, приемники энергии и излучатели. Ты не можешь ошибиться. Осмотри детей. Проверь их организмы. И соверши то, чего не смогли сделать люди. Пока младенцы еще ничего не понимают и не испытывают страха, уничтожь слабых и больных. Оставь самых сильных!

– Это разумно, - сказал сигом.

– Только постарайся делать все так, чтобы малыши не успели почувствовать боли, - сказал Диктатор. Все сотрудники фирмы знали о его сердобольности.

Сигом летел невысоко над городом, включив защитную оболочку, сделавшую его невидимым. Огромный многоугольник с движущимися точками и лакированными коробочками казался ему ненастоящим и призрачным. Казалось, вот-вот подует ветер, и мираж исчезнет, разлетится клочками тумана. Он думал: "Ежедневно там возникают новые точки - а для чего? Смогу ли я узнать это? Или уже узнал - для того, чтобы создавать сигомов?"

Он влетел в окно родильного дома, сквозняком прошел мимо сестры в палату, где лежали новорожденные.

Сигом на долю секунды задержался у крохотного существа, посмотрел на его чмокающие губы, в углу которых виднелась капелька слюны. Он никогда не понимал, почему вот такое существо, даже больное и ущербное, вызывает прилив нежности у вполне разумной женщины или мужчины и почему они тратят на него столько сил и времени. "Это программа природы записана в них, и преодолеть ее они не могут. Для этого они слишком слабы и нелогичны", думал сигом. Он остался доволен младенцем: сердце равномерно пульсировало, желудок и кишечник были нормальными, скелет не имел существенных дефектов. Мозг был с посредственными возможностями, но вполне "в норме". "Из него выйдет отличный солдат, завоеватель", - с удовлетворением отметил сигом и последовал дальше. Еще несколько таких же здоровячков - и он обнаружил калеку. Правая нога ребенка была короче левой, сердце работало с перебоями. Сигом мгновенно исследовал вещество наследственности - ДНК - и выявил серьезные нарушения в одном из генов. "Возможна эпилепсия", констатировал он.

Ребенок, как видно, долго не мог уснуть, ворочался - и распеленался. Из-под белых повязок выглядывала раскрытая ладонь и пять смешных растопыренных пальцев. "А защититься ими он не сумеет", - сигом невольно улыбнулся: это создание, гораздо более Простое и несовершенное, чем он, к тому же еще с крупными дефектами, не вызывало у него ни жалости, ни сострадания, - просто было забавным. Сейчас следовало решить на основании анализа: уничтожить ребенка или только лишить его возможности произвести потомство. В это время младенец шевельнулся, длинные загнутые ресницы вздрогнули... Он раскрыл глаза и глянул на непрошеного исследователя.

Сигом удивился: он почти не производил шума. Как же младенец обнаружил его присутствие?

"Ладно, уничтожить успею. Вот только проверю слух", - сказал он сам себе.

– Ты слишком рано вернулся, - сказал Диктатор сигому, потягиваясь после крепкого сна.
– Не мог же ты в такое короткое время облететь все родильные дома и отделения в клиниках...

– И одного было достаточно, - сказал сигом.
– А может быть, следовало просто спросить у тебя...

– О чем?
– насторожился Диктатор.

– Хотя бы о том, почему Спарта не стала владычицей мира. Почему она не дала человечеству ни известных философов, ни прославленных математиков и музыкантов? Только воинов, которые в конце концов были разбиты.

– При чем тут Спарта?
– раздраженно спросил Диктатор.
– Я послал тебя совершить вполне определенное действие - спасти мой народ от вырождения.

– Но ты ведь ученый и знаешь: организм борется. Он пытается возместить утрату в одном преимуществом в другом. Например, у слепого развивается более острый слух, у глухого - усиливается осязание. Что важнее для человека - крепость мышц или быстродействие мозга, безупречный скелет или способность к телепатии, здоровое сердце или развитые ассоциативные области?

– Я говорил тебе об усилении народа...

– Но что нужнее народу - ученые и конструкторы или те, кто сможет только убивать; здоровяк, которому не подняться выше среднего уровня, или хилый Моцарт? Без того, что придумают ученые и конструкторы, нельзя ничего завоевать. А без трудов философов, писателей и композиторов ученые и конструкторы не отточат свою мысль. Я вижу, ты понял. Да, у многих детей, которых я должен был бы уничтожить, имелось то, что нужнее всего твоему народу.

– А безнадежно больные, калеки, уроды? Их-то следовало устранить!