Сила безмолвия
Шрифт:
Дон Хуан сказал, что он тут же знал, что ему надо делать. Откопав себя, он подправил могилу, чтобы сохранить впечатление, что тело по-прежнему здесь, а затем незаметно удалился. Он чувствовал себя сильным и решительным. Он знал, что вернется в дом своего бенефактора. Но прежде чем начать свой обратный путь, ему хотелось повидать свою семью, ему хотелось объяснить им, что он маг и по этой причине не может оставаться с ними. Ему хотелось объяснить им, что его падение было вызвано незнанием того факта, что маги никогда не смогут создать мост, который соединил бы их с людьми этого мира. Но если люди
— Я пошел домой, — продолжал дон Хуан, — но дом был пуст. Шокированные соседи рассказали мне, что люди, с которыми я работал в поле, принесли известие о том, что я умер на работе, и что моя жена и ее дети ушли.
— Как долго ты был мертвым, дон Хуан? — спросил я.
— Кажется, целый день, — ответил он.
Улыбка играла на губах дона Хуана. Его глаза блестели как вулканическое стекло. Он ждал моей реакции, ждал моих замечаний.
— Что стало с твоей семьей, дон Хуан? — спросил я.
— О, вопрос разумного человека, — заметил он. — А ведь я думал, что ты спросишь меня о моей смерти.
Я признался, что хотел спросить о ней, но понял, что он «увидел» мой вопрос, пока я формировал его в своем уме, и из-за упрямства решил спросить о чем-нибудь еще. Я вовсе не шутил, но мое признание заставило его рассмеяться.
— Моя семья в тот день исчезла, — сказал он. — Кстати, моя жена уцелела. Она и теперь живет в условиях, в которых мы жили прежде. Поскольку тогда я ожидал свою смерть, она уверена, что я добился того, чего хотел. На старом месте ей было нечего делать, поэтому она ушла.
Я потерял детей и утешаю себя мыслью, что не моей судьбой было оставаться с ними. Однако маги имеют своеобразную наклонность. Они живут исключительно в сумерках чувства, которое описывают слова «и все же...» Когда все рушится вокруг них, маги признают, что ситуация ужасна, а потом тут же убегают в сумерки «и все же...»
— Я так поступаю с моими чувствами, которые связаны с той женщиной и ее детьми. Они очень дисциплинированно пересматривали свои жизни вместе со мной, особенно это касается старшего мальчика. Только дух может решить исход этого воздействия. Он напомнил мне, что уже обучал меня тому, как воины действуют в подобных ситуациях. Они делают все, что могут, а затем без зазрения совести и сожалений расслабляются и позволяют духу вершить исход.
— Что такое решение духа, дон Хуан? — спросил я.
Не ответив, он внимательно изучал меня. Я знал, что он полностью осознает мой повод для вопроса. Я тоже пережил такую привязанность и такую потерю.
— Решение духа — это следующее основное ядро, — сказал он. — Магические истории выстраиваются вокруг него. Мы поговорим об этом специфическом решении, когда будем обсуждать это основное ядро.
— Ну, а как же вопрос о моей смерти, который ты хотел задать?
— Если они думали, что ты умер, почему могила оказалась неглубокой? — спросил я. — Почему они не вырыли настоящую могилу и не похоронили тебя?
— Это уже больше похоже на тебя, — рассмеялся он. — Я задавал себе этот вопрос и понял, что все эти рабочие были набожными людьми. Я был христианин. А христиан не хоронят так, их не оставляют разлагаться, как собак. Я думаю, они ждали, что моя семья придет и потребует тело, чтобы предать его земле, настоящему захоронению. Но моя семья не пришла.
— А ты искал их, дон Хуан? — спросил я.
— Нет. Маги никогда никого не ищут, — ответил он, — а я был магом. Я заплатил своей жизнью за ошибку незнания того, что я маг и что маги никогда не становятся доступными для кого-то.
— С того дня я допускал общение или заботу только о тех людях или магах, которые умерли так же, как и я.
Дон Хуан сказал, что он вернулся назад в дом своего бенефактора, где каждый тут же узнал то, что обнаружил он. И они отнеслись к нему так, словно он никогда от них не уходил.
Нагваль Хулиан отметил, что это из-за его своеобразной натуры дону Хуану потребовалось так много времени, чтобы умереть.
— Мой бенефактор сказал мне затем, что свидетельством мага к свободе была его смерть, — продолжал дон Хуан. — Он сказал, что тоже оплатил своей жизнью свидетельство свободы, как и каждый, кто был в его доме. И что теперь мы равны, как и все покойники.
— Я тоже умер, дон Хуан? — спросил я.
— Да, ты умер, — ответил он. — Однако величайшим трюком магов является осознание того, что они умерли. Их свидетельство безупречности должно быть обернуто в сознание. В этой обертке, говорят маги, их свидетельство всегда как новенькое.
— Вот уже шестьдесят лет я всегда как новенький.
6. Управление «намерением»
Третья точка
Дон Хуан часто брал меня и остальных своих учеников в короткие экскурсии к западной гряде, что была неподалеку. В этот раз мы оставались там до рассвета и к вечеру были на пути к дому. Мне захотелось пойти рядом с доном Хуаном. Рядом с ним я всегда чувствовал себя успокоенным и расслабленным, в то время как его веселые ученики вызывали во мне противоположный эффект: они заставляли меня чувствовать себя ужасно усталым.
Когда мы все спустились с гор и достигли равнины, я и дон Хуан были немного впереди. Шквал глубокой меланхолии настиг меня с такой быстротой и силой, что я только и мог, что сесть на землю. Затем, следуя совету дона Хуана, я лег на живот на вершине большого круглого валуна.
Остальные ученики, подразнив меня, пошли дальше. Я слышал их смех и крики, которые слабели с расстоянием. Дон Хуан посоветовал мне расслабиться и позволить своей точке сборки, которая, по его словам, двигалась с неожиданной скоростью, войти в свою новую позицию.
— Не волнуйся, — сказал он мне, — в скором времени ты почувствуешь некоторый рывок или шлепок по твоей спине, словно что-то коснулось тебя. Тогда ты будешь в норме.
Лежа неподвижно на валуне, ожидая шлепка по моей спине, я каким-то образом вызвал непроизвольное воспоминание, такое сильное и ясное, что так и не заметил шлепка, которого ожидал. Но я уверен, что он был, так как меланхолия действительно мгновенно исчезла. Я быстро описал дону Хуану свое воспоминание. Он предложил мне остаться на валуне и передвинуть мою точку сборки в точное место, где она была в то время, когда я переживал событие, которое вспомнилось мне.