Сила притяжения темной туманности
Шрифт:
За столом разговор перетек в обсуждение поездки в Ямагату в начале августа. Они растянули на весь стол голографическое окно, куда тыкали с радостными воплями: «Хочу сюда!» и «Вот что посмотреть надо!». За веселыми разговорами и вкуснейшей лапшой время прошло незаметно.
Харуюки проводил гостей до Седьмой Кольцевой, где Черноснежка села в такси, а Нико и Пард — на мотоцикл. Возвращаться в опустевшую квартиру не хотелось, так что Харуюки купил в автомате воды и сел на скамейку в проходе торгового центра.
Шел уже девятый час, по торговому
Харуюки расслабленно смотрел на прохожих, и в его голове вдруг ожили слова Графит Эджа, которые тот произнес, когда Харуюки спросил о последствиях освобождения Мерцающего Света.
«Могу сказать лишь одно… по-моему, произойдет такое, что весь мир изменится».
Что он имел в виду, когда говорил, что изменится реальный мир?
Объявят о новой технологии, которая, как и сам Брейн Бёрст, намного превосходит уровень 2047 года? Что-то случится с сетью социальных камер, неразрывно связанных с Брейн Бёрстом?..
Харуюки запрокинул голову, глядя на черную сферу под потолком торгового центра. Социальная камера мерно моргала сокрытым под колпаком красным индикатором, напоминая глаз крупного Энеми.
Кстати, а как же Брейн Бёрст с такой легкостью взламывает сеть социальных камер, важнейшую инфраструктуру, обеспечивающую порядок в стране? Об этом Графит Эдж не рассказывал. Черноснежка разослала легионерам сообщения с информацией от Графа и новостями о слиянии, и, возможно, Такуму сможет сделать какие-нибудь выводы. Кстати, если бы Граф делился секретами с Такуму, тот точно не стал бы «развешивать уши и разевать рот»...
Харуюки продолжал размышлять и смотреть на черную камеру. И тут...
— ...Что ты тут делаешь, Хару? — послышался вдруг чей-то голос, и Харуюки резко повернулся.
Перед скамейкой стоял его закадычный друг с синаем за плечом… Маюдзуми Такуму собственной персоной.
— А, Таку, с возвращением! — Харуюки попытался было встать, но Такуму жестом остановил его и сам уселся рядом, сняв с плеча футляр с синаем и вздохнув.
— Ага, спасибо. Ох, и тяжелая сегодня тренировка была… вставать не хочется…
— Ха-ха, представляю, если даже ты вымотался. На, возьми.
Харуюки передал другу только что купленную бутылку с ройбушевым чаем, которую даже не успел открыть. Жажда измучила Такуму настолько, что он сразу согласился, поблагодарил Харуюки, открутил крышку и залпом выпил полбутылки.
— Ох-х… я снова жив… прости, что забрал.
— NP… Ну как, осилишь городской чемпионат?
— Ха-ха, не попробуешь — не узнаешь. Раз уж я все равно иду на него, то буду стремиться… не к победе в личном и командном первенстве, конечно, но хотя бы к выходу на национальный чемпионат. А еще… — Такуму запнулся и покрепче сжал бутылку.
— А еще?
— А-а, ну… немного неловко говорить вслух, но я хочу одержать как можно больше побед на глазах Номи, не пользуясь ускорением.
— Ясно… — Харуюки невольно улыбнулся и кивнул.
Три месяца назад Номи Сейдзи,
Превратившись в обычного первоклассника средней школы, он зауважал Такуму как семпая и всерьез взялся за занятия в секции кендо. Сейчас Номи ничего не знал об ускорении, и может статься, что Такуму старался понапрасну. Но хотелось думать, что для Номи это не пройдет даром.
— ...А еще ради него мы должны непременно победить в субботней битве и уничтожить Общество Исследования Ускорения… — тихо проговорил Харуюки.
— Да, именно так, — Такуму уверенно кивнул. — Если честно, наша битва накануне чемпионата напрягает меня даже больше.
— Э, разве накануне?
— Ага! Битва за территорию будет двадцатого, послезавтра, а чемпионат — двадцать первого. Вот я и убеждаю себя, что если мы одолеем Белый Легион на их территории, то и в чемпионате я смогу победить.
— Ясно… угу, ты прав. Конечно, тебе и на чемпионате по кендо придется несладко, но я даже представить не могу что-то страшнее Осциллатори…
— Вот-вот. Кстати, после нашей недавней схватки с Зеленым Королем и целым взводом истинных ветеранов Ускоренного Мира я стал чувствовать себя куда спокойнее во время тренировок. Поэтому, хоть я и боюсь сильных легионеров Осциллатори, мне не терпится с ними встретиться.
Харуюки с восторгом посмотрел на поправляющего очки друга.
— Вот как!.. Хорошо, тогда я тоже начну вспоминать битвы с Королями и сверхмощными Энеми, когда буду волноваться в реальном мире…
— Например, когда? — спросил Такуму, заставив Харуюки крепко задуматься.
Перед началом контрольных он волновался до потных ладоней, но стоило им начаться, как трудиться пришлось настолько упорно, что Харуюки попросту забывал волноваться. Когда-то он страшно нервничал во время разговоров с одноклассниками, не считая Такуму и Тиюри, но к концу первого триместра второго года стал заметно увереннее в себе.
Несколько часов назад его заставила переволноваться встреча Нико и Черноснежки, но Харуюки побоялся, что Такуму на рассказ отреагирует как-нибудь не так, и умолчал о ней. Как председателю комитета по уходу за животными, Харуюки вряд ли довелось бы оказаться в центре внимания на спортивных состязаниях, но все-таки его тоже могли ждать тяжелые испытания: выступления перед толпой…
И тут Харуюки вспомнил, что должен сказать Такуму нечто очень важное.
— А!
— Ч-что такое, Хару?
Харуюки посмотрел на удивленно поднявшего брови Такуму, почесал в затылке и сказал:
— Э-э… кстати, хотя, скорее, не совсем кстати. Таку, я… все-таки решил, что выдвинусь.
Хоть Харуюки и не уточнил, куда выдвинется, друг детства моментально понял, о чем речь. На мгновенние он изумленно округлил глаза, но затем широко улыбнулся и уверенно кивнул.
— Хорошо. Значит, завтра же скажешь Икудзаве.