Сила слабости
Шрифт:
– Это духи Лии.
– Да. И если для нас с тобой это просто знакомый запах, то для кукол это индикатор.
Он открыл флакончик и основательно побрызгал труп.
– Теперь все присутствующие на корабле куклы будут искреннее верить, что это и есть Морок.
Что там куклы, я сам, глядя на тело на полу и чувствуя этот запах, начинал плакать. Мне казалось, что Лия умерла. Что мы не смогли ничего сделать. Вывел меня из этого состояния решительный голос Венки:
– Так, Дэни, снимай рубаху. Пополним список твоих званий.
Я не возражал, даже не спрашивал зачем. Венки достал какие-то
– Теперь ты повар, бухгалтер и, главное, доктор. Последнее приравнивается к офицеру. Это поможет избежать некоторой пренебрежительности со стороны даккарцев. Одевайся!
Я молча натянул рубашку. На месте отпечатанных знаков покалывало кожу. Как тогда с Лией...
Венки протянул мне коммуникатор. Простенький, гладкий, чёрненький.
– Держи. Там есть только номер Анжея, он известен очень многим и, скорее всего, прослушивается. Суть этого телефона, чтобы тебе можно было позвонить. Помни, что голос легко подделать, а разговор прослушать. Поэтому я никогда не стану в разговоре по телефону говорить что-то секретное.
Я кивнул. Венки продолжал нас инструктировать:
– Значит, легенда такая. Морок ранили. Ты, Дэни, сделал всё, что мог, но не затолкал её в безвременник. Ваш безвременник не работал. Поэтому и продукты в нём испортились. Я уже оборвал там пару контактов, так что, Мэй, сейчас вымоешь его от крови. Тщательно, так чтобы ни одна разведка ничего не нашла. И сложишь продукты обратно.
Мэй решительно кивнула:
– Пока Морок дышала, и у вас была надежда, вы летели к Ажюрдае, стараясь успеть в госпиталь. Когда она умерла, свернули к нижнему узлу, чтобы похоронить её в красивом месте. Мэй знала, что это зелёная планета, я подсказал тихое место, где лучше сесть. Отныне, с кем бы вы ни разговаривали, вы должны придерживаться этой версии. С родными, знакомыми, неолетанками, даккарцами. Даже в разговоре со мной и друг с другом. У стен есть уши. А в разведках разных государств сидит слишком много умников.
Мэй кивала. Наверное, так всегда делается.
– А теперь, Дэни, твоя часть игры. Нам нужны настоящие похороны великой Суани. Через час начнёт всходить солнце, наступит час Мевы. И в этот час мы должны провести ритуал. И никто не должен усомниться, что это настоящий ритуал прощания с воином Суани. Этих обычаев уже давно никто не помнит, а ты столько книжек читал. Придумай. Единственное обязательное условие: в конце мы должны сжечь труп. Дотла! Так что фантазируй, я пошёл готовить дрова.
Они вышли. Я остался на зале управления корабля. У стены сидели испуганные куклы. На полу лежал труп. Я такой умный? Я столько книжек читал? Авантюризм Венки просто шокировал меня. На что он надеется? Я, конечно, кое что помню из ритуалов южных земель, но ведь найдутся те, кто поймут, что всё это ложь.
Я посмотрел на тело на полу. Страдала бы эта эми, если бы знала, что её тело похоронят под другим именем? Нет, наверное! Наверное, она была бы горда тем, что помогла величайшей из магов Арнелет. Наверное, она бы благодарила богов... Я усмехнулся. Усмешка получилась кривая, через слёзы. Конечно, Венки знает, что боги любили Морок! Он понимает, что нужно просто постараться, а в остальном они помогут нам.
Глава 31
Венки:
Как я и подозревал, с первыми лучами солнца вокруг нас собралось множество зрителей. Местные фермеры - броули, ворчливые и вечно сующие всюду нос мохнатые существа.
Правда, на этот раз ворчать они не стали. Вид выносимого тела и кукол, рыдающих на земле, вызвал сочувствие. Некоторые из них даже принесли белые цветы к костровищу так, как это делается в их культуре.
Расчёт был простой. У меня около трёх десятков свидетелей. Но представители другого вида разумных плохо отличают на лицо одного человека от другого. Да, они опознали расу покойницы, кто-то приметил значительный рост и крепкую фигуру, кто-то запомнит цвет волос, причёску, покрой одежды. Если после этого им дать фотографию настоящей Морок, они в голос подтвердят, что это была она. И найдутся следоки и, главное, журналисты, кто это сделает. Слишком многим выгодно признать Морок мёртвой. Живой она не нужна почти никому. А значит, эти люди ухватятся за шаткие доказательства, и не будут терзаться сомнениями. Это вообще основное правило авантюр - учесть выгоду каждого участника. С носом из моей авантюры выйдет только империя. А её интересы в этих землях отстаивать некому.
Тело и костровище облили топливом с корабля. Это должно было дать такую температуру пламени, что потом ни одна экспертиза не сможет сказать, кого именно здесь сжигали.
Я провернул ловкий трюк. Красивым взмахом даккарского меча отсёк тоненькую косичку трупа. И передал её Дэни. Трюк был в том, что передал я уже настоящую косичку Морок. Тоненький хвостик, перевязанный простым кожаным шнурком. Три десятка свидетелей подтвердят, что в руках у мальчишки волосы, срезанные с сожжённого трупа.
– Это косичка, которую я отрезал у Морок. Если получится с доктором, будет память о приключении, если нет... я всё равно должен буду отдать её тебе.
Дэни на этот шёпот поднял на меня ошарашенный взгляд и бережно сжал косичку в руках. Вот и замечательно. Вот это натуральные эмоции вдовца на ритуале прощания.
Я не забыл и об экспертах, которые прибудут сюда сразу, как просочится информация. По пути, как мы выносили труп, накапал несколько пятен крови, собранной в безвременнике. Плюс кровь на корабле, которую, несомненно, успеют проанализировать первые. Обронил пару волос из косички, лоскуток с пятном крови. Пусть анализируют. Пусть сравнивают. Пусть убеждаются в том, что данные соответствуют данным великой Суани.
Розовое зарево рассвета окрасило небо. Я зажёг факел и церемониально поднёс его к костровищу. Одно мгновение, и пламя взвилось до вершин деревьев. Чистое пламя, очищающее души, стирающее улики.
Я протянул Дэни фляжку:
– Сделай два глотка.
Это был чай на травах. Мастера Истины применяли его, когда нужно было, чтоб человек выплакался, выплеснул застрявшее в нём горе, боль. Рыдания, которые он вызывал, были извержением, истерикой, безостановочным вдовьим плачем. Такого человека было бесполезно допрашивать. Он не мог связно говорить.