Сила стихии
Шрифт:
Михаил Сергеевич уже сидел за рулем, что-то листая в своём телефоне. Заметив приближение Игоря, он убрал мобильный в карман и жестом предложил Лазареву занять соседнее с водителем место.
— Просто осмотрим квартиру? — уточнил Игорь, закрыв за собой дверь.
— Там видно будет, — Глазунов неопределённо пожал плечами. — Мы ищем любые зацепки, которые позволят найти Филиппа. Возможно, у него дома есть что-то, что позволит узнать, куда он направился после побега.
Машина плавно тронулась со своего места, когда крик откуда-то сбоку заставил Глазунова нажать
— Подождите!
К водительской двери подбежала запыхавшаяся Катя. Выровняв дыхание, она обратилась к удивлённо глядящему на неё Михаилу Сергеевичу:
— Можно… То есть разрешите, — тут же поправилась девушка, — Мне поехать с вами? Аркадий Борисович отпустил.
Игорь ожидал, что Глазунов откажет ей. Скажет что-нибудь в духе «Не положено», или «Я, а не Аркадий Борисович, принимаю такие решения», однако Михаил Сергеевич, подумав, вдруг произнёс:
— Хорошо. Садись.
— Спасибо!
Обрадованная девушка села на заднее сидение, захлопнув за собой дверь сильнее, чем следовало, что заставило Глазунова чуть заметно поморщиться. Впрочем, заострять на этом внимания он не стал и медленно выехал из гаража.
Стало очевидно, что и стиль вождения Михаила Сергеевича отличается от того, как ездил Кратов: Глазунов управлял автомобилем спокойно и аккуратно, не совершая никаких ускорений и никак не выделяясь из потока, но что-то подсказывало Игорю: в случае необходимости он может гонять не хуже Филиппа. Иначе зачем ему на машине значок, говорящий о том, что она снабжена мощным спортивным двигателем?
Впрочем, даже если бы они ускорились, это вряд ли бы помогло.
Глазунов ехал спокойно, с прищуром глядя покрасневшими от утомления глазами на дорогу, поэтому не сразу заметил то, что увидела Катя. Девушка всю дорогу смотрела в боковое окно, и в один момент, не рискнув отвлекать водителя, осторожно тронула Игоря за плечо.
— Смотри, там что-то в воздухе!
Лазарев вгляделся в ту сторону, куда указывала Катя, а потом поднял руку, привлекая внимание Михаила Сергеевича. Тот приглушённо выругался.
С той стороны, где находился дом Кратова, в воздух поднимался едва заметный при дневном свете столб дыма. И почему-то ни Игорь, ни Михаил Сергеевич не сомневались в том, где именно произошёл пожар.
Глава 9
Человек устроен таким образом, что всегда ожидает худшего.
Конечно, существует некоторое количество людей, в любых ситуациях рассчитывающих на благополучный исход, но такие чаще всего заканчивают свои дни где-нибудь в психиатрической больнице за городом в окружении таких же оптимистов и санитаров. Однако в большинстве своём люди всегда ожидают худшего.
И худшее происходит.
Когда машина Глазунова наконец подъехала к дому, где жил Кратов, пожар уже был затушен, и лишь тонкие струйки дыма, поднимающиеся из окна, напоминали о недавнем возгорании. Окно, разумеется, принадлежало квартире Филиппа.
— Что здесь произошло? — выйдя из своего автомобиля, Михаил Сергеевич первым делом обратился к пожарнику, сворачивающему шланг рабочей машины. Тот повернул голову в жёлтой каске к Глазунову, видимо, размышляя, как бы сподручнее послать его в известном направлении, однако, столкнувшись взглядом с Михаилом Сергеевичем, передумал.
— Возгорание в квартире на четвёртом этаже, — вытерев грязное лицо, ответил он. — Причина пока неизвестна, скорее всего, возгорание проводки. — чуть помолчав, мужчина вдруг добавил: — Хотя это, конечно, странно. Дом-то совсем новый!
Глазунов не стал дослушивать рассуждения пожарника и двинулся к подъезду. Игорь с Катей тут же направились за ним, когда пожарник окликнул их:
— Эй, туда нельзя вообще-то!
Михаил Сергеевич поступил именно так, как и следовало в такой ситуации, а именно — попросту проигнорировал слова пожарника. Ну не кинется же он их останавливать, верно? А вступать в словесную перепалку не было никакого смысла. Нужно делать то, зачем пришёл, не обращая внимания на мелкие помехи. Глазунов понимал это. Игорь — тоже. Зато Катя, непривыкшая к работе в СЗГ, замешкалась, и Лазареву пришлось приобнять её за плечо, практически затаскивая её внутрь дома.
Не дожидаясь лифта, они поднялись наверх, оказавшись на лестничной площадке возле входа в квартиру Кратова. Дверь была открыта: кто-то — по всей видимости, пожарные — выломал замок, позволяя беспрепятственно проникнуть внутрь.
«Проводкой тут и не пахнет», — мысленно скаламбурил Игорь.
Пожар произошёл в той комнате, которая принадлежала Соне. Причём огонь был, если так можно выразиться, весьма избирательным: по сути, сгорел только стол вместе со всем содержимым. Михаил Сергеевич провёл пальцами по закопченному светильнику — единственному предмету, снабжённому проводами, и недовольно цокнул языком. Не нужно быть электриком, чтобы понять, — этот современный прибор не был причиной возгорания. Скорее всего, его подожгли просто для отвода глаз.
Светильник был не единственным предметом, намекающим на рукотворную природу пожара. Пепел на столе был тщательно размётан, так, что восстановить записи не было никакой возможности. Кто бы не уничтожил тетради, он явно знал, что делал.
Глазунов продолжал рассматривать стол, будто надеясь, что это как-то поможет. На его обычно беспристрастном лице проскальзывало раздражение: похоже, Михаил Сергеевич слишком устал, чтобы сдерживать эмоции.
Скорее всего, именно поэтому его внимание притупилось, и он не заметил исписанного клочка обгоревшей бумаги, краешек которого торчал из-под кровати.
Игорь наступил на него прежде, чем осознал, что делает. Он не знал, что там написано — скорее всего, это был всего лишь небольшой отрывок из дневника Сони, который вряд ли позволил бы Глазунову узнать о Филиппе что-то новое, — и всё же Лазарев решил, что Михаилу Сергеевичу не стоит его видеть.
За его спиной кто-то шумно выдохнул. Медленно, чтобы не привлекать лишнего внимания, Игорь обернулся.
Глазунов по-прежнему изучал стол и не мог заметить действий Лазарева. Зато Катя, стоявшая позади, могла. Девушка удивлённо смотрела на Игоря.