Сильнее всех преград

Zetta

— Остолбеней!

Упав на пол, слизеринка застыла и только хлопала глазами, не способная двинуться с места.

— Придётся поработать с их памятью, — уже без всяких эмоций сказал Драко и посмотрел на Асторию, которая, похоже, сама от себя не ожидала, что нападёт на Трейси. Она всё ещё пребывала в состоянии шока, но не только от пленения и маленькой потасовки; она во все глаза рассматривала обездвиженную Дэвис и пыталась понять, что же такого Драко находил в ней год назад.

А Джинни всё ещё держала палочку нацеленной на него.

— Эй, полегче, — сказал ей Драко, мечтая о том, чтобы только поскорее покончить с этим.

— Я не отпущу тебя, Малфой, — гневно заявила та, а Драко, вместо того, чтобы обороняться сразу тремя палочками, засунул их в карман и скрестил руки на груди, прямо глядя на раздражённую Джинни. Астория наконец оторвала взгляд от Трейси и, повернувшись к подруге, устало сказала:

— Джинни, брось...

— Я ему не доверяю, спаси он тебя хоть от сотни дементоров!

— Он нас только что освободил, перестань, — с нажимом сказала Астория, и Джинни сдалась. Она была совершенно обессилена, от её позитива не осталось и следа.

— Ладно... Сами разбирайтесь, а я спать, — проворчала она и покинула гостиную, в которую, судя по голосам в подземелье, с минуты на минуту должны были прийти отужинавшие слизеринцы.

Не желая больше оставаться здесь ни минуты, Драко решительно взял Асторию под руку и потащил за собой в коридор, через портрет, потом по тайному проходу на улицу. Она молча шагала следом, всё думая об услышанном; вдруг ей в голову пришла мысль о том, что всё не так грустно, как показалось сперва. Накопив опыт с другими, как выражался Блейз, «пассиями», Драко когда-нибудь подарит все свои умения ей. И как только эта мысль прочно закрепилась в её сознании, зависть и ревность уступили место горячему любопытству: если Трейси так умоляла Драко повторить былое, значит он и вправду хорош в том, о чём Астория долгое время запрещала себе думать.

Тем временем они дошли до Чёрного озера, и на их лица упали первые капли. Драко, не произнося ни слова, оставил Асторию под кроной берёзы, ветки и редкие листья которой хоть как-то могли защитить от дождя, а сам встал чуть поодаль, под открытым небом, суровым взглядом окидывая тёмные воды озера. Астория невольно залюбовалась его аристократическим, словно высеченным из мрамора профилем; на душе снова стало легко, и она хотела, чтобы Драко тоже перестал строить из себя злюку.

Вдруг он, всё так же не глядя на неё, сказал с сарказмом:

— Ну давай, начинай читать мне лекции о нравственности и морали.

Астория улыбнулась: значит, ему не всё равно, что она слышала каждое слово.

— Драко, сколько у тебя было... эээ... отношений? — неожиданно спросила она.

— Это не имеет значения, — отрезал он.

— А всё-таки? — в её словах сквозил неподдельный интерес.

— Достаточно, — он с вызовом взглянул на неё. Повисла пауза, во время которой они не отрываясь смотрели друг на друга: Драко со смесью мрачной ярости и обожания, Астория — с не понятной ему хитринкой.

— Это значит, — прищурившись, сказала она, — что ты искусный любовник?

Малфой опешил. Всё-таки Астория была одной из немногих, кто мог так его удивить. Но, не подав и виду, он небрежно бросил:

— А ты, я вижу, хочешь это узнать.

Она, подыгрывая ему, внешне ничуть не смутилась и ответила в той же игриво-кокетливой манере:

— Ну, гипотетически...

Внутри у Драко что-то оборвалось, и остатки всей его злости к Трейси и Кэрроу утонули в диком желании; он сумасшедше хотел её, эту нежную хрупкую девушку, которую ещё так недавно обещал себе не трогать. В один шаг преодолев расстояние, разделявшее их, он притянул Асторию к себе и без лишних слов завладел её губами. Он целовал её жёстко, властно, раз за разом проникая языком в её рот, тем самым показывая, кто здесь главный. Она же всецело разделяла это возбуждение, больше не стесняясь его нахальных действий. Её заводила мысль о том, что когда-нибудь (почему-то она не думала, что это может произойти прямо сейчас, сегодня) он станет её первым мужчиной. На мгновение оторвавшись от её соблазнительных губ и будто читая её мысли, Драко хрипло прошептал:

— Может, сейчас и приступим?

Не дав Астории ответить, он снова стал целовать её, ещё более жадно и неистово. Но вот одна его рука медленно поползла по талии девушки вниз, и её кольнул непонятный страх. Она отстранилась, сбивчиво шепча:

— Нет, Драко, я... я не могу...

Ему стоило большого труда взять себя в руки, но он справился с собой и ухмыльнулся, гладя её по волосам, в которых блестели редкие капельки дождя.

— Не смей извиняться за это. Я буду ждать столько, сколько нужно.

Астория облегчённо вздохнула и повернулась к нему спиной. Стало холоднее, дождь прерывался редкими, но сильными порывами ветра. Драко накинул свою мантию на них обоих и обнял Асторию. Она закрыла глаза и замерла, всем телом впитывая ощущение тепла его рук. Драко наклонился, убрал волосы с её шеи и прижался губами к гладкой коже. Астория затрепетала, по всему телу побежали мурашки, и он обнял её ещё крепче.

— Не бойся, — сказал он, целуя её за ухом, — я буду внимателен и осторожен. Для первого раза, так и быть, сделаю исключение.

— А для второго? — не поняла Астория.

— Со мной ты забудешь про всякую осторожность.

Наступил понедельник — один из тех мрачных осенних понедельников, в которые, даже если нет дождя, и нос лишний раз на улицу не высунешь. А сегодня снова лил дождь, покрывая луга вокруг замка плотной влажной плёнкой. Сонные ученики уныло брели с обеда на послеполуденные уроки. Единственным, что развеселило ребят за обедом в Большом зале, было то, что в Блейза прилетел кусок шоколадного торта, предназначавшегося Миллисенте Булстроуд от стола гриффиндорцев-младшекурсников. С подачи Алекто она заперла ребят на все выходные в пустом классе и то и дело «навещала» их, голодных и злых, дразня едой и, естественно, ничего не давая. Отряд не в силах был помочь: за два дня ребята так и не смогли найти этот класс, на котором, похоже, были мощные защитные чары. К тому же, он явно был где-то в подземельях, а пройти туда незамеченным было весьма трудно. Джинни всё время сетовала, что им здесь позарез нужны Карта мародёров и мантия-невидимка, но эти волшебные вещи путешествовали где-то со своим хозяином, и ему они, скорее всего, были нужнее.

У Блейза вся мантия сбоку была в шоколаде; он по привычке попытался очистить её руками, но, измазав ещё и пальцы, вконец разбушевался. Все свидетели этой сцены в Большом зале покатывались с хохоту; даже Драко, видя возмущённое и вместе с тем огорчённое лицо друга, смеялся вполне искренне, чего за ним давно не наблюдалось. Главный виновник промаха, гриффиндорец Юан Аберкромби, в поддержку несчастного Блейза, которого от праведного гнева удерживала лишь Дафна, подговорил однокашников, и те хором затянули: