Сильнее всех преград
Шрифт:
Вдруг они услышали лёгкий шелест крыльев, и мгновение спустя между деревьями показалась маленькая белоснежная сова, стремительно и почти бесшумно направляющаяся к ним. Драко сразу узнал её: Снежинка. Он одновременно ощутил радость и тревогу – Асторию не пугает, что письмо могли перехватить?
Сова аккуратно уселась к нему на плечо и ткнула головой в шею. Драко забрал у неё письмо из клюва, но не успел даже убедиться, действительно ли оно от Астории, как Снежинка взмыла в воздух и под взглядами старших Малфоев скрылась в сумерках.
– Драко,
– Один момент, – он был слишком сосредоточен на послании, чтобы суметь сейчас что-то объяснить. Распечатав конверт, он достал из него маленький листок.
«Решила на всякий случай обойтись без обращения.
С Рождеством! У меня всё в порядке, я с большой огненной семьёй в безопасном месте. Сова улетит сразу, не удивляйся – так надо. Если это возможно, лучше пришли своего филина.
Ради бога, сообщи, как там наша белоснежка с орлиного факультета!
Умоляю, береги себя.
Скучаю. А.Г.»
– Я тоже, – тихо сказал Драко, накладывая на пергамент заклятие Каве инимикум. Текст исчез. Юноша трансфигурировал листок в маленькую шишку, положил в карман и с непринуждённым видом двинулся дальше по заснеженной тропинке, будто ничего не произошло.
– От кого письмо? – натянуто спросил Люциус, наблюдая за действиями сына и тоже возобновляя шаг. По виду Нарциссы было ясно, что она догадалась сразу же. – От этой девочки-полукровки?
Драко поморщился.
– Её зовут Астория, – с нажимом сказал он. – Прошу тебя, впредь не акцентируй столько внимания на статусе крови.
– Так ты всё ещё с ней?
В словах Люциуса не было негодования или злобы, как в прошлый раз. Теперь, скорее, в них сквозило удивление и... что-то ещё, похожее на безнадёжное смирение. Так говорит человек, потерявший всякое желание и силы бороться и согласный принять судьбу в том виде, в котором она ему уготована. Драко почувствовал очередной неприятный укол жалости к отцу, а вслух сказал:
– Я буду с ней, пока она того хочет.
– Ох, Драко, – вырвалось у Нарциссы, и она судорожно сжала его локоть.
– А она знает о том, кто ты?
– Знает.
Люциус остановился и ошарашенно уставился на сына. Тот спокойно смотрел ему в глаза, поблёкшие после Азкабана – то ли из-за отсутствия света в этой жуткой тюрьме, то ли из-за потери смысла жизни, к которому он так стремился на протяжении многих лет.
– И... она не испугалась? Не отвернулась от тебя?
Драко не смог сдержать улыбку.
– Совсем наоборот, – сказал он, волшебством отводя в сторону еловую ветку и продолжая путь. – Она, пожалуй, смелее всех Пожирателей, вместе взятых.
– Вот это заявление! Ну ладно, допустим, она смелая и благородная. Типичная гриффиндорка, – добавил он с оттенком сарказма, и Драко это прекрасно расслышал. – Но всё же...
– Люциус, как же ты не поймёшь, эта девушка его любит! – тихо воскликнула Нарцисса, догадавшись, о чём он хотел сказать. – Если она принимает Драко таким, какой он есть, не всё ли равно, что она полукровка?
Минуту они молчали; Драко смотрел на Люциуса, ожидая его слов, его реакции. Наконец тот сказал с тяжёлым вздохом:
– Ладно, время всё расставит на свои места. Время и война.
Ответное письмо в Нору было отправлено тем же вечером. В нём сообщалось ровно столько, чтобы быть правдой и в то же время не расстраивать Асторию, а именно – что Полумна жива, и зла ей никто не причинит.
Однако в первый день января Драко уже не был так уверен в своих утверждениях: после долгого отсутствия в поместье вернулся Волан-де-Морт. Об этом всех Пожирателей известило жжение на коже, где была выклеймена метка, а остальных обитателей дома – ликующий вопль Беллатрисы, которая с утра пораньше носилась по холодной гостиной, выглядывая в окна, будто надеялась увидеть, как Тёмный Лорд будет чинно вышагивать по гравиевой дорожке. Драко едва успел одеться и спуститься вниз, чтобы присоединиться к родителям, тётке и Руквуду с Яксли, с явной нервозностью ожидающих Волан-де-Морта, как тот появился прямо в гостиной словно из ниоткуда.
– Повелитель... – в один голос произнесли все присутствующие, согнувшись в поклоне; Беллатриса и вовсе превзошла себя, достав гривой тёмных волос до пола.
– Оставайтесь на своих местах, – высоким, не терпящим возражений голосом приказал Волан-де-Морт, скользнул по всем присутствующим жутким взглядом красных глаз, задержавшись на Драко, и сразу же исчез.
– Похоже, он чем-то недоволен, – испуганно пробормотал Люциус после минутной тишины, доставая из-за вазы на каминной полке бокал с виски, который на всякий случай туда спрятал. В последнее время он часто прикладывался к бутылке, и Драко толком не мог понять, осуждает он отца за это или опять-таки жалеет.
– Наверное, не нашёл то, что искал, – тихо добавил Яксли, следуя примеру Люциуса и наливая в бокал янтарный напиток.
– Не твоё дело высказывать предположения насчёт того, чем недоволен Тёмный Лорд! – взвизгнула Беллатриса.
– Тише, Белла, успокойся, – Нарцисса подошла к ней, осторожно протягивая руку и касаясь плеча. Беллатриса вздрогнула, но не от прикосновения – снизу, из подвала, куда, по всей видимости, трансгрессировал Волан-де-Морт, раздался хриплый вопль. Драко, переглянувшись с родителями, бессознательно сжал волшебную палочку во внутреннем кармане пиджака.
– Я уже всё вам сказал! – в отчаянии кричал мужчина из подземной тюрьмы. – Я больше ничего не знаю!
«Бедный Олливандер, – пронеслось в голове у Драко; подобные крики он слышал всё предыдущее лето. – Опять Круциатус, опять, а я стою тут и ничего не могу сделать. Проклятье! Хоть бы эту когтевранку Лавгуд не трогали. Зачем она Лорду? Ведь он не знает о выходках ОД... или знает? Нет, вряд ли. Иначе, скорее, взял бы Долгопупса, чем её. Да и Беллатриса вдоволь бы натешилась. Тогда что? Предательство крови? Чёрт! «Придира»!”