Сильнейшие
Шрифт:
Мальчику хотелось спросить — что было бы, если бы Кайе не принял его к себе? Но спросить не решался. Тут было хорошо, хоть и страшно порой. И самое страшное — не мог избавиться от чувства, что янтарный взгляд следит за каждым его движением, пристально и спокойно, словно хищник, подстерегающий добычу.
Очередное утро началось как обычно. Огонек проснулся от сладкого аромата. Прямо перед носом лежал шарик спелого фрукта тамаль. Толком не проснувшийся и уже голодный, он потянулся за ним… а тот отползал все дальше, и в конце
— Соня! — укоризненно сказал Кайе, отодвигая фрукт.
— Прости, али! — Огонек вскочил. Поймал летящий в него плод.
— На! Ты в седле уже сносно держишься. Я должен быть на Атуили, где добывают золото. Что-то рабочие тамошние много себе позволяют. Поедешь со мной? — скорее приказ, чем вопрос.
— Конечно! — отозвался поспешно. Огонек натянул штаны, набросил околи, потрогал заплетенные на ночь волосы — разлохматились, но лучше оставить, как есть. А то еще рассердит Кайе долгими сборами. Поесть… кажется, не удастся.
— Догони меня! — Кайе сорвался с места и побежал — скорее полетел — к стойлам. Огонек ухитрялся почти не отставать. Уже на месте он понял, что Кайе прихватил с собой паутинный шарф для Огонька — и почувствовал благодарность. Он помнит… С косой и шарфом Огонек теперь управлялся сам. И на Пену залез почти сразу. Поехали легкой рысью.
Город утопал в зелени, в узких канальчиках журчала-переливалась вода. И снова глазам предстала золотисто-алая башня, похожая на соединенные воздетые руки. Огонек не раз уже видел Асталу, и все же не мог сдержать восхищения.
— Это не город, а сказка! И башня… куда больше той, где я жил.
— Старая — Хранительница Асталы. С нее наблюдают за звездами. С вершины все видно. Хочешь?
— Еще бы! — воскликнул мальчик.
— Что ж, не пустить тебя не посмеют, если я приведу. Но позже. Поехали! Срежем.
Они поскакали по улочкам, миновали несколько небольших площадей и въехали в квартал с куда более бедными домами. Сооруженные из обмазанных глиной жердей, с тростниковыми крышами. В начале квартала стоял столб с бронзовым знаком.
— Чтобы не путаться, — бросил через плечо Кайе, уносясь вперед. Огонек чуть не свалился, пытаясь разглядеть знак.
Послышался стук копыт — кто-то догонял их.
— Хлау! — проговорил айо, словно выругался. Высокий человек на пегой грис поравнялся с мальчишками.
— Тебе велено было ждать. Почему ты отправился на Атуили один? И что это такое? — вместо приветствия рявкнул Хлау, указывая на Огонька.
— Ты мне не нужен там! — отозвался Кайе, не сбавляя ходу.
— Тебе — верю. Но я не намерен позволять тебе творить все, что заблагорассудится. Нам все-таки нужно золото.
— Мне — нет, — крикнул юноша, вырываясь вперед. — Ненавижу блестящие побрякушки.
— Тейит дает за них то, что необходимо Астале!
— Что не говорит об уме этих крыс!
Огонек несся за двумя всадниками, вцепившись в Пену. Хлау вспомнил о нем:
— Ты кто такой?
— А это неважно! — выкрикнул Кайе, расслышав вопрос. — Он все равно будет со мной на Атуили!
— Я не помню тебя! — Хлау обращался к Огоньку.
— Оставь его в покое!
Огонек слышал короткие реплики и мечтал об одном — остановить Пену и переждать под кустом, пока всадники не вернутся. Все его внутренности от скачки грозили очутиться снаружи, хотя бег у Пены был довольно ровный.
До Атуили был путь неблизкий — видно, поэтому и не решился оставить его одного, подумал найденыш, когда остановились для короткого отдыха. Вскинул глаза — серая туча ползла по небу, лохматая, низкая.
— Дождь будет? — спросил у Кайе, опасливо поглядывая на хмурого Хлау.
— Нет. Пыль, ветер…
Времени было — больше полудня уже. А вокруг — пасмурно, свет сероватым становился.
— Ты отдохнул? — спросил Кайе. — Надо успеть до ветра.
Отдохнул… дорога всю душу из Огонька вытрясла, хоть и ровно бежала Пена. Но признаваться не стал — не из страха, просто видеть не хотел, как станет хмурым лицо старшего… и он сбавит скорость ради своего подопечного. Слабость показывать не хотел…
Рабочих было много — не меньше сотни, но большинство из них занимались делом; а некоторые явно поспешили к своим местам, завидев всадников. В стороне стояли рядами хижины — целый маленький город, подумалось Огоньку.
— Иди туда и жди, — распорядился Кайе. Заметив, что мальчишка замешкался, нетерпеливо качнул головой и хлопнул Пену ладонью по крупу. Та прянула с места — испуганный подросток едва не свалился.
Селение казалось пустым — мужчины были заняты работой с металлом, женщины — добычей хвороста или огородами.
Осознав, что на него не будут глазеть со всех сторон, Огонек успокоился несколько — благо, и Пена сбавила ход и вышагивала по кривым улочкам неторопливо.
— Нас всего шесть семей, али. Позволь нам уйти — без нас не остановится работа.
— Шесть семей — это около тридцати человек, — тихонько произнес Хлау. — Неплохо.
Кайе отмахнулся, как от навязчивой мухи — отстань!
Атуили не принадлежало ни одному Роду — Астале в целом, и Совет пока не ставили в известность о такой мелочи, как спятившие рабочие. Слишком мало их, было бы из-за чего. Первым узнал Ахатта, вот и отправил младшего внука. Значит, доверяет его решению, а Хлау — досадная помеха. Довольно молчаливая, впрочем.
— Чем вам тут не живется?
Говорящий пожал плечами. Самовольно семьи уйти не могли, да еще и с детьми. Сразу отправились бы в погоню, а далеко ли уйдут — с малолетками, пусть и не с несмышленышами грудными? Вот и просятся сами.
— Думаешь, в лесу лучше?
— Мы хотим попытаться перейти на ту сторону гор… жить на побережье, али.
— Понятно. Там море, морские птицы, ракушки вкусные — так? А золото нужно Астале — это неважно. — Вспомнил про дикарей, которых встретили давно, на пути к перевалу, добавил: — Да вы перемрете по дороге, не добравшись до гор!