Сильнейшие
Шрифт:
Он прижимается ко мне, и когда я крепко его обнимаю, его плечи трясутся. Листовка с известием о смерти Геры падает на землю, забытая в волне эмоций, угрожающих его утопить. Тело Мака содрогается рядом с моим, его руки безвольно повисают.
— Она погибла, — выдыхает он. — Она погибла, и это моя вина.
Всхлипывая, я шепчу:
— Нет, это не так. Не думай, что это твоя вина.
Рыдания сотрясают его тело, заставляя нас двоих дрожать в дверном проеме.
— Это должен был быть я, — его руки сжимают мою талию, удерживая меня на месте. —
— Шшш, — я провожу рукой по его волосам, чувствуя, как горячие слезы катятся из моих глаз. — Все будет хорошо.
— Дина, — его шепот — признание вины. — Это должен был быть я. Я хотел бы, чтобы это был я.
— Не говори так, — я сжимаю его крепче, чувствуя, как его тело содрогается с каждым вздохом. — Ты мне нужен.
— Не надо, — шепчет он мне в волосы. — Я тебя только разочарую.
Глава четырнадцатая
Адина
На ближайшие несколько дней я ставлю перед собой цель — увидеть, как Мак улыбается. Что само по себе непростая задача.
Именно поэтому мы оказались здесь сегодня вечером.
— Это бред.
И кто-то от этого не в восторге.
— Вау, так ты не шутил, — чтобы не рассмеяться и сохранить на лицо серьезность, я зажимаю рот рукой. — Ты действительно не умеешь прыгать через скакалку.
— Все, с меня хватит, — фыркает он, направляясь к двери, чтобы покинуть переулок, где мы тренируемся. — Я столько лет прожил без этого.
— Давай! — я бегу за ним, хватая за руку, чтобы остановить его. — Чуть больше практики, и у тебя получится. Это отвлечет тебя.
Он резко оборачивается, в его глазах появляется упрек.
— Тебе нужно было практиковаться?
— Ну… Нет, но…
— Видишь, для тебя эта беззаботная девчачья ерунда естественна, — он качает головой. — Для меня — каким бы удивительным это ни казалось — нет.
— Верно, — я меняю тон на более низкий, — ты такой задумчивый и жесткий со своими острыми ножами и неумением улыбаться.
Он скрещивает руки на груди.
— О, так вот я какой?
— И как ты говоришь, — улыбаюсь я. — Правда.
— Прекрасно, — он одаривает меня саркастической улыбкой, хотя его глаза все еще наполнены печалью от потери Геры. — Ну, а ты постоянно хихикаешь и вечно радуешься c этими бантиками и другими вычурными… штучками.
Я медленно киваю, на шаг приближаясь к нему.
— И тебе это во мне нравится?
Он отвечает без раздумий:
— Помимо прочего.
— Хорошо, — просто говорю я и кладу руку на бедро. — Потому что я не собираюсь меняться. Мне нравятся мои милые, девчачьи штучки.
— О, я знаю.
— Видишь ли, я…
— Создана для любви, а не борьбы, — заканчивает он за меня.
Я сияю.
— Именно. Поэтому ударить того парня в лицо было последним, что я хотела
Мак пожимает плечами.
— Он это заслужил. И тебе нужна была практика.
Этот момент снова всплывает в моей памяти, отодвигая на второй план все, что произошло после. Подбитый глаз мужчины и его очевидный страх при виде Мака. Я не хочу снова испытывать ту боль, что пронзила руку, когда мой кулак столкнулся с его лицом.
Но вдруг я вспоминаю слова, которые Мак сказал тому мужчине, и любопытство подталкивает меня снова спросить:
— Кстати, как ты узнал, что тот человек лгал, когда сказал, что не узнает меня?
— Дина, мы уже это обсуждали, — он вздыхает. — Я просто знаю.
— Как? — настаиваю я.
— Это неважно.
— Не заставляй меня ругать тебя, Макото Хитан, — предупреждаю я, грозя пальцем.
— Ладно, — он легко сокращает расстояние между нами. — Я знаю, потому что заставил его запомнить, как ты выглядишь. Заставил его узнать тебя и никогда не приближаться к тебе. — Он вздыхает, и его лицо наклоняется к моему. — Но он все равно это сделал. И значит я потерпел неудачу.
Я качаю головой, удивленно открывая рот.
— Ч-что? Что ты имеешь в виду, заставил его запомнить, как я выгляжу?
Он молчит несколько мгновений, прежде чем тихо произносит слова, которые удивляют меня еще больше..
— Я заставил его и всех его приятелей, которых нашел, запомнить каждую твою черточку. Я описал цвет твоих глаз и длину ресниц. Тепло твоей кожи и удивительные завитки твоих волос. Твой нос, губы, твою улыбку. Даже шрам на твоей ладони от одного из моих кинжалов. Так что да, он знал, кто ты, и все равно решил проигнорировать мое предупреждение.
Между нами повисает тишина. Выражение его лица становится теплее, хоть я и замечаю в его глазах печаль. Даже в трауре он умудряется изобразить слабую улыбку.
— Не думал, что смогу лишить тебя дара речи.
— Я просто… — я качаю головой, пытаясь подобрать слова. — Не могу поверить, что ты сделал все это ради меня.
Он слегка улыбается, пока я продолжаю:
— И все же, ты отказываешься учиться прыгать через скакалку.
С этими словами он легонько шлепает меня по лбу. Я сияю, счастливая, что могу отвлечь его этим светлым моментом в мрачные времена
— Могу поспорить, что ничто из того, что я мог бы для тебя сделать, не сравнится с этим унижением, — сухо замечает он.
Мой смех следует за ним до конца переулка. И я аплодирую, когда он снова пытается прыгать через скакалку.
Глава пятнадцатая
Макото
— Что я говорил насчет ночевки в этой дыре?
Она улыбается, поджимая под себя длинные ноги, и я чувствуя себя невероятно комфортно на обшарпанных коврах за Фортом.