Сильнодействующее лекарство
Шрифт:
Личное обращение автора этой книги к читателям
В 1979 году, когда вышел в свет роман «Перегрузка», я публично объявил о прекращении писательской деятельности. Мои силы иссякли. За плечами была полная, насыщенная жизнь. Я был и по-прежнему остаюсь благодарным миллионам читателей во всем мире, которые сделали мою жизнь богаче в самом широком смысле этого слова. А также и за то, что они обеспечили мне возможность отойти от дел.
В оставшиеся годы жизни я был намерен уделять больше времени моей любимой жене Шейле, путешествовать, ловить рыбу, читать новые книги,
В то время я не знал, что находился буквально на пороге смерти, что в моих сердечных артериях образовалось шесть тромбов. Таков был диагноз, поставленный моим другом и лечащим врачом доктором Эдвардом Роббинсом из Сан-Франциско. Он настаивал на немедленной операции. Она была осуществлена в Техасском институте сердечных заболеваний доктором Дептоном Кули и его помощниками, которым я безмерно благодарен.
И как всегда в нашей долгой, счастливой супружеской жизни, в эти дни я ощущал поддержку Шейлы. Далеко не случайно имя героини этого романа, а ее зовут Селия, близко по звучанию к имени моей жены.
Итогом всех этих событий явилось мое возвращение в доброе здравие и приток свежих сил. Именно последнее обстоятельство побудило однажды Шейлу сказать мне: «По-моему, тебе следует написать еще одну книгу».
Я последовал ее совету. Так появилось «Сильнодействующее лекарство».
Пролог
1985
В переднем салоне «Боинга-747», полчаса назад покинувшего лондонский аэропорт, в салоне для пассажиров первого класса, доктор Эндрю Джордан взял в ладони руку своей жены.
— Перестань волноваться, — успокоил он ее. — Ничего не случится.
— Что-то обязательно произойдет, — ответила ему жена. — Деннис Донэхью наверняка позаботится об этом.
При упоминании имени сенатора от штата Новая Англия, столь падкого на дешевые сенсации, лицо Эндрю скривилось в гримасе.
— У меня как раз аппетит к обеду разыгрался, — запротестовал Эндрю. — Ты что, нарочно решила его испортить?
— Я говорю совершенно серьезно, Эндрю. Не забывай, что было несколько случаев со смертельным исходом, связанных с лекарствами.
— Ты в это время отсутствовала, находилась за тысячи миль.
— Тем не менее, если начнется уголовный процесс, я попаду в число обвиняемых. Могу даже угодить в тюрьму.
Эндрю постарался отогнать тревогу.
— Пока что этого не случилось, но если тебя посадят, я обещаю приходить каждый день и приносить пирог с ножовками, запеченными в начинку.
— Ох, Эндрю! — воскликнула жена, повернувшись к нему с улыбкой, полной любви и печали.
До чего же здорово, подумал Эндрю Джордан, когда после двадцати восьми лет супружеской жизни твоя жена по-прежнему вызывает восхищение. Когда она красива, умна и сильна духом, как и в дни их юности. И дело тут вовсе не в какой-то его сентиментальности. Тысячи раз он был свидетелем проявления всех этих ее качеств, да разве только этих!
— Как славно! — Женский голос, раздавшийся за спиной, прервал их мысли.
Эндрю обернулся. Молоденькая, яркая, жизнерадостная стюардесса наблюдала, как они сидят, взявшись за руки.
— И пожилым дано любить, — невозмутимо изрек Эндрю.
— Да неужели! — в тон ему воскликнула стюардесса. — А я и не догадывалась. Подлить вам шампанского?
— Да, пожалуйста.
Краем глаза Эндрю заметил, что девушка изучает его, и в который раз не без удовлетворения отметил про себя, что до сих пор может быть привлекательным даже для столь юного создания. Как там написали про него на прошлой неделе в одной лондонской газете? Седовласый, элегантный, прославленный врач, муж такой-то… И так далее, и так далее…
Шампанское было разлито, и Эндрю откинулся в кресле. Он получал удовольствие от дополнительных услуг, сопутствующих путешествию в первом классе, даже если, как сегодня, они были незначительными. Конечно, все эти прелести жизни были им доступны благодаря деньгам жены. И хотя у него, преуспевающего терапевта, средств хватило бы на более чем сносную жизнь, Эндрю все же сомневался, смог ли бы он раскошелиться на билет в первом классе от Лондона до Нью-Йорка, не говоря уже о собственном самолете, на котором его жена, а иногда и он сам могли путешествовать по Северной Америке. Точнее — путешествовали, поправил сам себя Эндрю. Что ждет их впереди — неизвестно. Впрочем, деньги никогда не играли главной роли в их жизни. Между ними ни разу не было ни малейшей размолвки из-за денег.
С самого начала жена настояла, чтобы все их банковские счета были общими, хотя вклад Эндрю не составлял и половины.
Мысли Эндрю перескакивали с одного предмета на другой. Они продолжали держаться за руки, а тем временем «Боинг-747», мерно гудя моторами, нес их на запад над Атлантическим океаном, простиравшимся далеко внизу.
— Эндрю, — сказала жена, — с тобой так спокойно. Ты всегда рядом. И всегда такой сильный.
— Вот уж забавно, — ответил он. — Сильной-то я как раз считаю тебя.
— Сила бывает разной. Мне нужна та, что есть в тебе.
В салоне началась обычная суета, предшествующая обеду. Раскладывались и накрывались белоснежными салфетками откидные столики. На них появились столовые приборы.
После непродолжительного молчания его жена сказала:
— Как бы там ни было, я буду сражаться.
— А разве ты когда-нибудь поступала иначе?
Она задумалась, как всегда сосредоточенно.
— В ближайшие дни я найду себе адвоката. Это должен быть юрист с солидной репутацией, но без склонности к позерству. Излишнее красноречие в этом деле только навредит.
Он слегка пожал ей руку:
— Узнаю мою девочку.
Она улыбнулась в ответ:
— Ты будешь рядом со мной на суде?
— Каждый день. Пациентам придется подождать, пока процесс не закончится.
— Этого ты, конечно, никогда не допустишь, но мне бы очень хотелось, чтобы ты был рядом.
— Существуют ведь и другие врачи. Всегда можно договориться.
— Возможно, — сказала его жена, — вполне возможно, что с помощью хорошего юриста нам удастся совершить чудо.
Эндрю поддел ножом порцию икры, только что поставленную перед ним. Пусть тяжелы невзгоды, свалившиеся на их головы, но икра это икра!