Сильнодействующее средство
Шрифт:
Из очерка также следовало, что бывший советский ученый оказался хорошо приспособлен к условиям капиталистического общества. Восхищаясь работой Авилова, бравший у него интервью журналист не скрывал и того, что русский профессор — материалист до мозга костей. Газета приводила слова самого Авилова: «У меня красавица-жена, трое чудесных ребятишек и четыре классических спортивных автомобиля».
По счастливому стечению обстоятельств, вскоре научный мир ждало главное событие года. В Стокгольме профильные комитеты уже оценивали достоинства тех или иных соискателей премии в разных областях: медицины, химии, литературы и физики. Официально имена лауреатов должны быть объявлены в октябре, а вручение по традиции происходит десятого декабря, в годовщину смерти Альфреда Нобеля.
Заявки номинантов уже прошли положенную процедуру — их рассмотрели лауреаты прежних лет, руководители научных отделов крупнейших исследовательских центров мира, многочисленные корифеи науки.
Были и «самоходные» соискатели — так называли в кулуарах тех, кто не полагался на случай, брал все в свои руки и беззастенчиво выпрашивал рекомендательные письма у влиятельных коллег. Эти чересчур активные личности всегда были притчей во языцех в научных кругах.
Первокурсник Массачусетского технологического института Джерри Прахт ужинал с женой — доцентом того же вуза — и отцом. Карл заметил:
— Невероятно: этот русский из Гарварда настолько бесцеремонен, что разослал елейные письма всем до единого нобелевским лауреатам на нашем факультете. Интересно — почему, ведь он ни с кем из них лично незнаком.
— Он страшно амбициозная личность, — заметила Изабель, однако о своем знакомстве с Авиловым вспоминать не стала.
— И не только, — уточнил Прахт-старший. — Он еще и удивительно коварен. Вы удивитесь, но кое у кого под воздействием его льстивых посланий самолюбие взыграло, и пара рецензий в Стокгольм все-таки ушла. Не стану вам напоминать, что, когда доходит до голосования, всякая бумажка может пригодиться.
Но в этом году решение по физикам, конечно, предрешено. — Он с улыбкой оглядел будущую невестку. — Надеюсь, со шведским у тебя все в порядке и ты с блеском прочтешь свою нобелевскую лекцию.
— Черт побери! — воскликнула Изабель. — Я только-только начала радоваться, что журналисты наконец оставили меня в покое.
— Откажись! — усмехнулся Джерри. — В шестьдесят четвертом Жан-Поль Сартр, например, от премии по литературе отказался.
— Да, — подтвердил отец. — И от этого прославился во сто крат сильней.
— Но я действительно не хочу! — жалобно проговорила Изабель. — Нобелевская воспринимается как венец карьере, а я еще только начинаю.
Джерри улыбнулся.
— На этот счет не беспокойся, радость моя. Не забывай, Мария Кюри получала ее дважды — причем в те времена, когда женщин туда вообще не подпускали.
63
Адам
За каждой Нобелевской премией — не просто лабораторный журнал, а целая сага. Эпопея самопожертвования, страданий, разочарований. И очень, очень редко — неподдельной радости.
Изабель да Коста опровергала традиционные представления: превращаясь в легенду, она все больше приближалась к нормальной человеческой жизни.
Можно возразить, что, учитывая характер ее открытия, а также полученное в юном возрасте признание Итальянской академии, нечего было и сомневаться, что Нобелевская достанется ей. И у Шведской академии не было никаких причин с этим тянуть.
Выдвинутая Изабель гипотеза ставила заключительный аккорд в эйнштейновских представлениях об устройстве Вселенной, и никто в Королевской академии не колебался относительно присуждения ей премии. Голосование прошло практически единодушно — только один человек высказал сомнения, связанные с ее юным возрастом. Его тут же заставили умолкнуть.
Как выразился один из старейшин: «Мы судим об ученом не по его метрическому свидетельству. Хоть раз в жизни прислушаемся к словам Альфреда Нобеля и наградим человека за его научные достижения, а не за его личные качества».
Совещание не продолжалось и сорока минут. Победа Изабель была обеспечена.
Все причастные к влиятельным кругам Стокгольма знали, что на этот раз самая ожесточенная борьба развернется за премию в области физиологии и медицины. В этой категории процедура приобрела совершенно особенный характер.
Несмотря на все лоббистские усилия, рекомендации признанных авторитетов и даже на детальное рассмотрение обстоятельств частной жизни претендентов, список номинантов на Нобелевскую премию считается лишь предварительным и ничего не гарантирует. Его смысл в том, чтобы из огромного числа кандидатов оставить пятерых, из которых комитет и сделает свой окончательный выбор.
Сам комитет — его называют Ассамблеей — состоит из пятидесяти шведских докторов всех специальностей, облеченных правом отклонить хоть все представленные кандидатуры и взамен выдвинуть своего кандидата.
Конечно, некоторые претенденты усматривали в этом шанс для себя.
Эту странность, естественно, использовали и люди, проталкивавшие по поручению Прескота Мейсона кандидатуру Адама Куперсмита.
Дмитрий Авилов проделал подготовительную работу со всем тщанием и дальновидностью. Еще в стенах советской академии он мостил себе путь к личной славе, ежегодно наезжая в Швецию. Здесь у него был давний и пылкий роман с доктором Хельгой Янсон, микробиологом из университета Уппсала, которая хранила о нем столь нежные воспоминания, что готова была ради Авилова идти на баррикады, даже если бы он вовсе не прошел в финальный список.
Помимо мощной поддержки на местном уровне, в пользу Авилова говорил и удачно выбранный момент для публикации.
Адама Куперсмита никто из комитета лично не знал, однако фармацевтическая компания успешно разнесла весть о его тяжелой болезни.
В души членов комитета удалось заронить сочувствие к выдающемуся ученому, обреченному на столь безвременную кончину. Имелось и еще одно соображение, которое невозможно было проигнорировать. Присуждение премии Адаму Куперсмиту будет означать признание заслуг и Макса Рудольфа, волею судеб лишенного справедливых почестей.