Сильный яд (Другой перевод)
Шрифт:
Не считая спрятанных сокровищ и таинственных документов ничто не вызывает больше скандальных предположений, чем пакетик с неизвестным белым порошком. Мисс Мерчисон взяла еще один лист бумаги, отсыпала туда немного порошка, положила пакетик обратно в шкаф и заперла дверцу отмычкой. Дрожащими руками она задвинула на место деревянную панель, надавив на нее до упора, чтобы нечаянно не оставить тонкой щели.
Оттащив от двери стул, она радостно крикнула:
— Нашла, миссис Ходжес!
— Ну наконец-то! — сказала появившаяся в дверях миссис Ходжес.
— Вы только вообразите! — продолжала мисс Мерчисон. — Я рассматривала образцы тканей, когда меня позвал мистер Эркарт, — видимо, один лоскуток зацепился за платье, а в кабинете упал на пол.
Она с торжествующим видом показала уборщице
— Боже ты мой, — воскликнула миссис Ходжес, — как же хорошо, что вы его нашли, правда, мисс?
— Я уже было отчаялась, — ответила мисс Мерчисон, — но оказалось, он лежал тут в темном углу. А теперь мне нужно бежать, иначе магазин закроется. Доброй ночи, миссис Ходжес.
Но задолго до того, как любезные гг. Борн и Холлингсворт закрыли свой магазин, мисс Мерчисон позвонила в дверь на третьем этаже дома на Пикадилли, 1100-А.
Совещание было в самом разгаре. Мисс Мерчисон увидела приветливого Фредди Арбатнота, встревоженного старшего инспектора Паркера, сонного лорда Питера и Бантера, который, сообщив о ее приходе, незаметно отошел в сторону и замер с почтительным видом.
— Ну что, мисс Мерчисон, принесли нам новости? Если да, то вы явились вовремя — орлы уже собрались. [112] Мистер Арбатнот, старший инспектор Паркер, мисс Мерчисон. А теперь давайте все присядем, и будет нам счастье. Хотите чаю, мисс Мерчисон? Или, может, желаете перекусить?
Мисс Мерчисон отказалась от угощения.
— Хм! — сказал Уимзи. — Пациентка отказывается от еды. В глазах дикий блеск. Во взгляде волнение. Губы приоткрыты. Пальцы теребят застежку сумки. Все симптомы указывают на острый приступ общительности. Рассказывайте, мисс Мерчисон, не щадите нас.
112
Отсылка к Евангелию от Матфея: «…ибо, где будет труп, там соберутся орлы» (Мф. 24:28).
Гостья не заставила себя упрашивать. Она поведала о своих приключениях, с первого слова захватив внимание аудитории, которое не ослабевало до самого финала. А когда мисс Мерчисон достала завернутый в бумагу белый порошок, слушатели были так поражены, что разразились овацией, к которой даже осторожно присоединился Бантер.
— Вам этого достаточно, Чарльз? — спросил Уимзи.
— Должен признаться, я потрясен, — ответил Паркер. — Нужно, конечно, провести анализ порошка…
— Так и сделаем, мой осмотрительнейший друг, — сказал Уимзи. — Бантер, пожалуйста, подготовьте штатив и микрометрический винт. Бантер брал уроки, чтобы научиться проводить пробу Марша, [113] и достиг больших высот. Вы ведь тоже неплохо в этом разбираетесь, Чарльз?
113
Название качественной реакции на мышьяк, описание которой было опубликовано в 1836 году Джеймсом Маршем.
— В общих чертах, — ответил тот.
— Тогда за дело, дети мои. А мы пока подведем итоги. Бантер удалился, а Паркер, делавший до этого записи в блокноте, откашлялся.
— Насколько я понимаю, — начал он, — дело обстоит так. Вы утверждаете, что мисс Вэйн невиновна, и беретесь ее оправдать, выдвигая обоснованное обвинение против мистера Нормана Эркарта. До сих пор все ваши доказательства касались мотива и подкреплялись свидетельством того, что мистер Эркарт пытался ввести в заблуждение следствие. Вы говорите, что ваше расследование достигло этапа, на котором в дело может и должна вмешаться полиция. Я склонен согласиться. Но хочу вас предупредить: вам все еще необходимо найти доказательства относительно способа преступления и возможности его совершить.
— Знаю я, знаю. Расскажите что-нибудь другое.
— Хорошо. Как вам угодно. Итак, у миссис Рейберн, или Креморны Гарден, богатой дамы с огромным состоянием, которое должно было кому-то отойти, оставались всего два родственника — Филипп Бойз и Норман Эркарт. Много лет назад миссис Рейберн поручила управление своими делами отцу мистера Эркарта, так как из всей семьи лишь с ним она сохранила добрые отношения. После смерти отца эти обязанности перешли к мистеру Эркарту, а в 1920 году миссис Рейберн по доверенности передала ему все свое имущество в единоличное управление. Кроме того, она составила завещание, далеко не поровну разделив наследство между двумя внучатыми племянниками. Филипп Бойз получал недвижимость и 50 тысяч фунтов, а Норману Эркарту, который назначался единственным душеприказчиком, доставались какие-то остатки. Когда вы спросили Эркарта о завещании, он намеренно вам солгал, сказав, что большая часть денег отходит ему, и даже предоставил документ, который якобы являлся черновиком завещания. Этот черновик датирован более поздним числом, чем завещание, обнаруженное мисс Климпсон, но нет сомнений, что Эркарт составил этот черновик в течение последних трех лет, если не в последние несколько дней. Более того, Эркарт мог добраться до настоящего завещания, но так его и не уничтожил, следовательно, оно не отменялось никакими последующими завещательными распоряжениями. Кстати, Уимзи, почему он все-таки просто не уничтожил документ? Как единственный живой наследник, он бы автоматически все получил.
— Возможно, ему это не пришло в голову. Или оставались в живых еще какие-то наследники. Помните, дядя в Австралии?
— Точно. В любом случае завещание он не уничтожил. В 1925 году миссис Рейберн разбил паралич, и она впала в детство. Значит, она уже не могла бы ни поинтересоваться состоянием дел, ни внести изменения в завещание.
Как нам сообщил мистер Арбатнот, примерно в то же время Эркарт пустился в рискованные спекуляции. Он ошибался, терял деньги, старался выкарабкаться, но увязал все глубже. Сильно пострадал от чудовищного краха треста «Мегатерий». Потерял он гораздо больше, чем мог себе позволить; благодаря изысканиям мисс Мерчисон, о которых, кстати, мне бы очень не хотелось упоминать в официальном отчете, мы знаем, что Эркарт долгое время злоупотреблял полномочиями доверенного лица, пользуясь средствами миссис Рейберн для своих финансовых спекуляций. В качестве обеспечения больших займов он предоставлял ее земельную собственность, а добытые таким образом деньги вкладывал в «Мегатерий» и прочие рискованные предприятия.
Пока миссис Рейберн жива, ему, казалось бы, ничего не грозило — выплачивай только необходимую сумму на содержание дома и домочадцев. Как ее поверенный, он оплачивал все счета, все расходы по хозяйству, он же выдавал жалованье слугам, и, пока деньги регулярно приходили, никто не смел совать нос в управление капиталом. Но сразу же после смерти миссис Рейберн ему пришлось бы отчитываться перед вторым наследником, Филиппом Бойзом, за растраченные средства.
И вот в 1929 году — примерно в то же время, когда между Филиппом Бойзом и Гарриет Вэйн произошел разрыв, — у миссис Рейберн случился тяжелый приступ; казалось, она не выживет. И хотя опасность миновала, положение ее было нестабильным. Почти сразу после этих событий Эркарт сближается с Бойзом и даже приглашает его пожить в своем доме. За время, что Бойз провел там, у него было три приступа, которые доктора объяснили гастритом, хотя подобные симптомы наблюдаются и при отравлении мышьяком. В июне 1929 года Бойз уезжает в Уэльс, и здоровье его поправляется.
В отсутствие Бойза у миссис Рейберн случается очередной приступ, и Эркарт спешит в Уиндл, при печальном исходе планируя, возможно, уничтожить завещание. Однако миссис Рейберн остается жива, и он едет в Лондон, где встречается с только что вернувшимся из Уэльса Бойзом. В тот вечер Бойз заболевает — симптомы те же, что и прошлой весной, только гораздо сильнее. Через три дня он умирает.
Эркарт теперь в безопасности. Как наследнику имущества, очищенного от долгов и завещательных отказов, после смерти миссис Рейберн ему отойдет все, что первоначально завещано Бойзу. Конечно, денег он не получит — их он уже давно присвоил и потерял, — но зато никто не потребует у него отчета об этих деньгах, а значит, его мошенничество останется в тайне.