Сильвио Берлускони – Премьер Италии
Шрифт:
Сентябрь 2002 года. Приходя к власти на майских выборах 2001 года в парламент, правоцентристское движение «Дом Свобод», партия «Вперед, Италия!» и ее лидер премьер-министр Сильвио Берлускони сели на двух «боевых коней» – обещали провести срочные реформы в экономике и армии, а также активизировать роль Италии в международных отношениях – и выиграли. Теперь от слов – к делу. И Берлускони не заставил себя ждать.
Во внешней политике принципиальные сдвиги определились точно и быстро: видны и понятны были все главные ориентиры. В первую очередь, это укрепление позиций Италии в Евросоюзе и НАТО, развитие отношений с США, а также со странами Восточной Европы, прежде всего с Россией, продолжение конструктивного диалога Рим – Москва, поддержка инициатив В. В. Путина, расширение фронта финансово-экономических связей.
Если успех Берлускони в выполнении программы во внешнеполитической сфере уже мало у кого вызывал сомнения, то подготовка экономических и социальных реформ, как и разработка нового финансового закона на 2003 год, становились полем острых дебатов в парламенте. Наибольшее количество разногласий было связано с предложением, выставленным правительством, по внесению изменений в закон о пенсиях, его реформированию.
Берлускони, привлекая голоса на выборах, без обиняков утверждал, что только «Дом Свобод» – противовес «Оливковой ветви», «зеленым» и прочим левоцентристам, – сможет поднять уровень обеспечения пенсионеров, внесет реальные изменения в закон о пенсиях.
От своих слов и обещаний премьер отказываться не собирался, но говорил: «Не все же сразу. Сначала улучшим расходную часть государственного бюджета, а затем всеми силами поможем пенсионерам. И сделаем это до 2006 года».
«Но надо прожить еще минимум три года, а жизнь безвозвратно уходит», – выражали свое недовольство пенсионеры и представители трех главных профсоюзных центров Италии. Министр, ведающий вопросами социального обеспечения Мазони, президент Конфиндустрии (организации, объединяющей крупных и средних промышленников) Антонио Д’Амато создали заслон и начали «загибать пальцы», считая, что уже сделано в социальной и пенсионной сферах за менее чем пятнадцать месяцев нахождения С. Берлускони и его Кабинета во дворце Киджи – резиденции правительства в Риме. Один из первостепенных доводов – «либерализация пенсионного возраста».
Теперь на государственной и частной службе по договору и взаимному согласию с руководством учреждения или фирмы сотрудник, вышедший на пенсию по старости (65 лет), может продолжать работать. И это действительно важное решение, улучшающее финансовое положение пенсионеров, но затрудняющее рост молодежи. Определен 12 %-ный налог на пенсии, превышающие 5 тыс. евро; поднялся нижний потолок пенсий, который приближался к обещанным 400 евро и устремлялся в будущем даже до 600 евро.
По существу в Италии, по старому положению, каждый уходящий на пенсию мог получить после оформления всех документов единовременную сумму, представлявшую собой вклад каждого работавшего в общественный продукт, – до 80 % от зарплаты за каждый отработанный месяц и за все 25–40 лет. Этого может быть достаточно, чтобы купить, например, квартиру, дом, виллу, открыть собственное дело. Теперь если работник продолжал службу на старом месте, он мог получить 50 % причитающейся ему общей суммы, от его так называемого «контрибуто»; составить новый договор с руководством фирмы или учреждения и отложить свой выход на пенсию пока на два года.
Определялись и пенсионные права многих тысяч иностранцев, живущих и работающих в Италии. Только в Риме их около 100 тыс. Предприниматель или хозяин, использующий наемный труд иностранных граждан, имевших официальный вид на жительство с правом на работу в Италии, обязан вносить с социальный фонд примерно ту же сумму, которую он ежемесячно выплачивает сотруднику (не менее 400 евро). Из этих взносов будет складываться гипотетически возможная пенсия иностранца при условии, что он пробудет в стране до своего пенсионного возраста (65 лет) и проработает не менее 30 лет. Практически те же возможности, что даются гражданину Италии при уходе на пенсию.
Возможно, отмечали наблюдатели, это – еще первые шаги, но они уже заявили о себе решительнее, чем все то топтание на месте в области реформ пенсионного дела, о котором столько говорили, но практически ничего не сделали кабинеты-правительства левого центра до 2001 года.
Сильвио Берлускони шел дальше – придумал, как осчастливить пожилых соотечественников. Появившись на телеэкране, премьер Италии Сильвио Берлускони объяснил согражданам, что без пенсионной реформы стране не жить. То есть в буквальном смысле не жить: нация стареет, смертность растет, а госказна истощается, поскольку пенсионные выплаты достигают крупнейшей в ЕС величины – 15 % от ВВП. Рано нам, итальянцам, уходить на покой – вот смысл заявления Берлускони.
«Если мы сохраним эту систему в прежнем виде, государство вообще не сможет выплачивать пенсии. Такова реальность. Разумеется, мы никого насильно не принуждаем работать. Каждый вправе выбирать. Но мы уверены, что многие пожилые люди хотят оставаться активными и больше зарабатывать. Реформа, которая является необходимой, разумной и справедливой мерой, им это позволит».
Впрочем, страна знала, о чем речь: согласно правительственному проекту с 2008 года необходимый для получения пенсии трудовой стаж составит в Италии 40 лет. Сейчас он равен 35 годам и, судя по всему, устраивает старшее поколение, которое отчасти удовлетворено и размерами существующих выплат. Сегодня итальянцы (и мужчины, и женщины) уходят на заслуженный отдых в среднем в 57–60 лет, а будут – в 64–67.
Лидеры трех крупнейших профсоюзов, объединяющие 11 млн человек, провели 24 октября 2003 года всеобщую четырехчасовую забастовку «в защиту социальных прав трудящихся». «И это тоже в наших интересах», – сочли во дворце Киджи. Но забастовочное движение все-таки встряхнуло властные структуры С. Берлускони. Торопить в делах с пенсионерами надо медленно.
12 декабря 2002 года. Пять тысяч служащих итальянской государственной телекомпании РАИ объявили всеобщую забастовку, протестуя против глубокого и затяжного кризиса в руководстве РАИ.
Ожидалось, что положение в РАИ станет предметом специального обсуждения в сенате и палате депутатов. Известно, что многие законодатели, и в первую очередь те, кто связан с блоком премьерминистра Сильвио Берлускони, высказывались за приватизацию этого старейшего в Италии широковещательного учреждения, созданного еще в январе 1999 года.
В 80–90-х годах РАИ стал испытывать сильнейшую конкуренцию со стороны частных телекомпаний, которых по всей стране возникло более 750. Поначалу государство стремилось всячески ограничить возможности частных телехозяев, принимало разные антимонопольные законы. До начала 90-х госканалы РАИ еще сохраняли «grosso modo» – некоторое преимущество по отношению к «Фининвесту», но постепенно на РАИ изменились правила игры.
На этом фоне уверенно развертывалось наступление на потребителя со стороны трех каналов частного «Фининвеста», а РАИ начал заметно терять зрителей, доходы холдинга от рекламы стали падать, возникли раздоры в руководстве, 10 % персонала было уволено. На разных уровнях открыто заговорили о кризисе РАИ и о необходимости его полной приватизации. Особенно обострились политические дискуссии и разные разборки к концу 2002 года.
Внес свой вклад в споры о судьбе РАИ и премьер-министр Берлускони. Практически все вопросы, имеющие принципиальное значение для гостелеканалов, стали решаться с учетом его позиций. Левые подчеркивали опасность, которую влечет за собой приватизация РАИ, видя в ней фактическое подчинение телехолдинга блоку премьер-министра. Против таких перспектив и выступили забастовщики – рядовые работники РАИ. Но это был глас вопиющего.