Сильвия и Бруно
Шрифт:
— Купите букетик, купите букетик! Всего за полпенни! — припевал он, монотонно растягивая слова — заправский нищий!
— Не покупайте! — вынесла эдикт Её Величество, глядя сверху вниз на шумное существо у своих ног с надменной презрительностью, которая, как мне показалось, удивительным образом смешивалась с заботливым интересом.
Но теперь я взбунтовался и проигнорировал монарший приказ. Не смог я отказаться от таких чудесных цветов, к тому же по виду совершенно диковинных, из-за требования какой-то девчонки, хотя бы и самой властной. Я купил букет, и мальчишка, спрятав полпенни себе
Со всё возрастающим изумлением я крутил в руках свой букет и рассматривал цветок за цветком, всякий раз убеждаясь, что не способен припомнить, будто видел хоть какой-то из них когда-либо в жизни. В конце концов я решил обратиться к няне: «Неужели эти цветы прямо здесь и растут?» — но слова замерли у меня на языке. Няня пропала!
— Теперь вы, если хотите, можете опустить меня на землю, — как ни в чём не бывало промолвила Сильвия.
Я молча повиновался, только и подумал: «Не сон ли это?» — как Сильвия и Бруно обступили меня с двух боков и с доверчивой готовностью детства завладели моими руками.
— А вы будете побольше, чем когда я встретил вас в том лесу! — пробормотал я. — Мне даже думается, что нам нужно знакомиться по-новому. Ведь большую часть вас я раньше не видел.
— Замечательно! — весело откликнулась Сильвия. — Это Бруно. Коротко, правда? У него всего одно имя!
— У меня есть и другое имя, — запротестовал Бруно, неодобрительно глядя на свою Церемониймейстершу. — Это имя — Эсквайр!
— Ах, верно, я и забыла, — поправилась Сильвия. — Бруно, Эсквайр!
— Неужели вы нарочно пришли, чтобы повидаться со мной, детишки? — спросил я.
— Мы же обещали, что придём во вторник, — объяснила Сильвия. — Подходящего мы сейчас роста? Как обыкновенные дети?
— Да, ростом вы совершенно как дети, — ответил я (мысленно добавив: «Но какие же вы необыкновенные дети!»). — А что стало с няней?
— Исчезла! — горестно ответил Бруно.
— Она, значит, не такая прочная — не то что вы с Сильвией?
— Да. До неё нельзя дотрагиваться, понимаете? Если на неё натыкаешься, то проходишь насквозь.
— Я уже думала, что вы и сами это поняли, — сказала Сильвия. — Бруно случайно толкнул её на телеграфный столб. И она разломалась на две половинки. Но вы не туда смотрели.
Я почувствовал, что и вправду упустил случай видеть такое событие как «разламывание» няни на две половинки, а ведь второй раз в жизни этого не произойдёт у вас на глазах!
— А когда вы догадались, что это Сильвия? — спросил Бруно.
— Я и не догадался, пока она не стала Сильвией, — сказал я. — Но где вы раздобыли такую няню?
— Бруно соорудил, — ответила Сильвия. — Её звали Помело.
— Памела?
— Нет, Памела не получилась. Вышло Помело.
— И как же ты соорудил Помело, Бруно?
— Меня Профессор научил, — сказал Бруно. — Набираете в грудь побольше воздуха...
— Ой, Бруно! — перебила Сильвия. — Профессор же не велел никому рассказывать!
— Но тогда
— Не хотелось бы затруднять вас, сударь! На ровном месте она сама справится.
Бруно весело рассмеялся, когда я завертел головой вправо-влево, высматривая, кто говорит.
— Это же я! — радостно объявил он уже своим собственным голосом.
— На ровном месте ей и впрямь ничего не грозит, — сказал я. — А вот я сел в лужу.
Тем временем мы подошли к Усадьбе.
— Вот здесь и живут мои друзья. Не хотите ли зайти выпить с ними чаю?
Бруно запрыгал от радости, а Сильвия сказала:
— Мы бы не прочь. Тебе ведь хочется чаю, правда, Бруно? Он ведь так и живёт без чая, — объяснила она мне, — с тех пор как мы покинули Запределье.
— Да и там был не очень хороший чай! — вставил Бруно. — Сильно cлабый.
ГЛАВА XX. На Нет и Суда нет
Леди Мюриел не смогла совершенно укрыть за улыбкой приветствия того удивления, с которым она разглядывала моих новых друзей. Я представил их по всей форме.
— Это Сильвия, леди Мюриел. А это — Бруно.
— А фамилии есть? — спросила она, и в её глазах засверкали весёлые огоньки.
— Нет, — веско ответил я. — Фамилий нет.
Она рассмеялась — она подумала, что я её разыгрываю; и склонилась одарить детишек поцелуями — ритуал, которому Бруно подчинился с неохотой, а что до Сильвии, так она вернула долг с процентами.
И пока леди Мюриел, которой помогал Артур (пришедший ранее), готовила детям чай и нарезала пирог, я пытался занять графа разговором; однако он был невнимателен и рассеян, и дело не двигалось. Наконец внезапным вопросом он выдал причину своего беспокойства (истинный английский джентльмен, он, видимо, долго с собой боролся).
— Не позволите ли взглянуть на цветы, что у вас в руке?
— С удовольствием! — сказал я, передавая ему букет. Я отлично знал, что Ботаника — его страсть, а эти цветы казались такими необычными и загадочными, что мне самому было интересно узнать мнение ботаника.
Его беспокойство нимало не ослабело. Наоборот, граф что ни секунда, то более возбуждался, разглядывая букет со всех сторон.
— Всё это цветы из Центральной Индии! — промолвил он, откладывая часть цветов в сторону. — Это очень редкие цветы даже для тех мест, и я никогда не встречал их в других частях света. Эти два — из Мексики, а этот... — он вскочил и подбежал с цветком к окну, чтобы обследовать его при лучшем освещении, и даже кожа на его лбу ходуном заходила от возбуждения, — этот, я готов поклясться... Но у меня же имеется книга по Индийской Флоре... — Тут он снял с полки том и дрожащими пальцами стал перелистывать страницы. — Так и есть! Сравните его сами с этим рисунком! Копия! Это цветок анчара, который обычно растёт в самой чаще, а его цветы, стоит их сорвать, так быстро вянут, что не успеваешь даже выйти из лесу, а они уже совершенно потеряли свой вид и цвет! А этот ещё сохраняет всю свою свежесть! Где вы раздобыли эти цветы? — спросил он, едва способный от волнения говорить.