Симбионт
Шрифт:
— Пожалуй, — усмехнулся Ливин.
В этом Хайесу виделось желание советника показать, что напряжение, овладевавшее им, ослабло, но он знал, что это, конечно же, не так. Разумеется, Ливин в первую очередь считает, что создатели столь же агрессивны, как и их творения, а это значит, что нужно готовиться к войне не просто масштабной, но невиданной доселе. Но даже если степень агрессивности не так велика, возможны конфликты из-за территорий. Развитая нация не может не заниматься освоением пространства.
— Но не стоит считать создателей кровожадными. Мы не знаем их, равно как и тех, чей корабль нашли. Неизвестно, кто именно из них нёс зло, может быть обе стороны, а может быть, обе стороны были миролюбивыми, и то, что мы наблюдаем здесь, не более, чем результат простого инцидента.
— Слишком тяжелы последствия, — со вздохом заметил Ливин.
— Разве что для андарианцев, невольно попавших под удар. Ну и для нас, выдержавших, хоть и не без усилий. А для них всего лишь недоразумение. Одна сторона установила защиту, другая случайно попала под её действие. Это могло быть случайностью, но те, которые попались, слишком сильно испугались, включили моторы на полную, и улетели как можно дальше, хотя можно было остаться, договориться и всё было бы улажено.
Ливин задумался. Похоже, именно такой гипотезы им никто не представлял. Возможно, большая часть тех, с кем ему доводилось обсуждать это, говорили то, что совет хотел бы слышать. А совет всегда в первую очередь ждёт встретить агрессию, нежели мир. Конечно, это можно было оправдать тем, что всегда лучше быть готовым к худшему сценарию развития событий, но если вспомнить тех, кому принадлежал корабль, найденный в центральной колонии миуки, то именно подобный ход мыслей их и сгубил.
— То есть, вы считаете, что угрозы нет?
— Я не считаю, что угроз нет, но и не считаю, что они есть. Миуки должны быть изучены. Это в любом случае нужно было бы делать, и не только для того, чтобы при случае дать достойный отпор тем, кто их создал. Это новые технологии, невиданные до этого момента. Здесь важно всё от этого, — он указал в сторону металлической формации, — до того, как эта форма организовала себя здесь.
— Пожалуй, вы правы. Вы меня даже успокоили, — Ливин улыбнулся, и на этот раз искренне.
— Все остальные пытались убедить вас в том, что нужно перезаряжать оружие?
— Нет. Но вы должны понимать, что такие настроения преобладают.
— Для пущего успокоения попробуйте поставить себя на место этих существ. Если к вам прилетает кто-то и не проявляет агрессию, что вы будете делать? Многих мы аннигилировали ещё на подлёте, даже не разбирая, кто же нас посетил?
— Нас мало кто посещал. А если такое и происходило, то в конце всё равно заканчивалось уничтожением, — мрачно ответил советник. Пущего успокоения не вышло.
— Но мы же никого не атаковали первыми, — невозмутимо сказал Хайес, показывая, что его теорию советнику опровергнуть не удалось.
— Верно. Вы правы.
Ливин посмотрел на часы и засобирался. Несмотря на то, что этот разговор был скорее полезным, Хайес испытал радость, от того, что он завершился.
— Держите меня, пожалуйста, в курсе. Я не сомневаюсь, что у вас будут результаты, и, причём, значительные, — сказал Ливин, взяв под мышку папку с компьютером, содержавшим данные.
— Разумеется, — ответил Хайес, возвращаясь к своему месту.
— Рад был познакомиться лично, доктор, надеюсь на ваше дальнейшее сотрудничество.
— Оно никогда не прекращалось, — скупо заметил Хайес, посмотрев на собеседника.
Ливину, очевидно, этот ответ понравился. Он едва заметно улыбнулся и направился на выход.
Глава восьмая Не Андара
С океана дул прохладный утренний бриз. Через открытое окно он проникал в комнату, шевеля полупрозрачную верхнюю занавеску, столь невесомую, что она поднималась от каждого лёгкого дуновения. В спальне становилось свежо, и климатические системы притихали, как будто радостно принимая возможность отдохнуть перед днём, когда температура поднимется, и им придётся изрядно увеличить интенсивность работы, чтобы поддерживать в комнате комфортную температуру.
Домик находился в первом ряду от океана — самые престижные места. До воды нужно было пройти чуть больше ста метров. По другую же сторону находилась дорога — возможность быстрого доступа в город. Чтобы облегчить его ещё больше, во дворе стояли два быстрых электромобиля с откидным верхом. Хотя, корректнее было бы говорить — с возможностью установки крыши, так как прочная материя, надетая на складной каркас, учитывая погодные условия, большую часть времени проводила в отсеке для хранения.
Дом был разделён ровно на две половины. Комнаты располагались симметрично относительно центра. Общими были только столовая и гостиная, располагавшиеся на первом этаже сразу за входом. С такой же симметрией был выполнен и двор: беседки, тропинки и даже растения — одна сторона была зеркальной копией другой. Общим во дворе был бассейн, но, учитывая близость океана, его роль была скорее декоративной.
Сейчас всё вокруг замерло в ожидании нового дня. Его начало обозначится пробуждением тех, кто сейчас жил в этом доме. Но, несмотря на то, что уже расцвело, никто не хотел просыпаться. Будильники — верные спутники будничной жизни — были выключены, а за окнами лишь изредка проходили только электромобили, двигавшиеся совершенно бесшумно. Транспортные средства, снабжённые классическим силовым агрегатом, в этот район города по понятным причинам не допускались.
Первым проснулся Перк. Он открыл глаза, вдохнул свежий воздух и посмотрел на жену. Она мирно спала. Её красивые тонкие губы как будто слегка улыбались — ещё бы, переместиться в этот рай из снежной андарианской зимы это радость для любого. Перк поцеловал её в щёку, лёг и прислушался. Обычно первым вставал Эдисон, но сегодня снизу ещё не доносились шаги, значит, он ещё спал. Решив, что стоит оставить за Стоуном старшим первенство в пробуждении, Перк обнял жену и, расплывшись в радостной улыбке, снова уснул.
Когда он в следующий раз открыл глаза, внизу слышались уже не только шаги, но и негромкие голоса, смешанные со звоном посуды. В кровати Перк лежал один. Повернувшись, он увидел Эмму, стоявшую около зеркала и прихорашивавшуюся перед выходом вниз. На ней было лёгкое голубое платье, и Перк, проскользив по нему взглядом, расплылся в улыбке.
— Красивая, красивая, — сказал он, переворачиваясь на живот.
— С добрым утром, — приятно улыбнувшись, сказала Эмма, посмотрев на него.
— И тебя. Почему не разбудила?