Симбионт
Шрифт:
Что до работы искусственного интеллекта и пилотов-испытателей, то в них он не сомневался. Тут скорее важна работа новых силовых систем. В ней тоже наблюдались сбои и отклонения, но, в отличие от функционирования нервных волокон, это решалось при помощи стандартных методов, привычных инженерным группам. В конце концов, они довели свои конструкции до хорошего состояния. Пусть в таком же духе полностью завершат проекты, а дальше уже будут решать наверху. Какого робота чем оснастить, а какому ничто не поможет пойти в серию.
Немного специальной питательной смеси и чёрный, едва сладковатый кофе придали Чарперу бодрости, и он уверенным шагом выдвинулся в направлении испытательного полигона. Он намеревался прийти минута в минуту и лучше бы представителям группы уже быть на месте и всеми силами постараться заставить свою машину работать. Все они претендуют на повышение класса благодаря прогрессивности проекта, так пусть же сделают для этого всё, что потребуется. Особенно рыжий Брайан. Чарпер знал, на что он претендует — высокая должность в одном из информационных центров Земли. В целом, учитывая его знания и способности, он её заслуживает. Но раскрывается он только если сверху стоит кто-то, кто способен холодно и сильно на него надавить. Там такие люди найдутся — в этом координатор не сомневался, но пусть парень привыкает к напряжённой работе уже сейчас, и будет готов действовать в ситуациях, когда всё идёт не так. На Земле, в информационных центрах, куда стекаются задачи даже с самых окраинных систем, такие условия достаточно часты.
На этот раз Чарпер не пошёл в отдельную кабинку. Ему было интересно посмотреть на робота, когда тот будет находиться примерно на одном уровне с ним, а заодно самому разобраться в тонкостях работы машины. Для этого ему будет достаточно иногда посматривать на экран оператора.
К счастью, команда оправдала лучшие надежды координатора. К его приходу контейнер с плазмой был установлен, все находились на своих местах, а Брайан проверял программу.
— Всё готово? — провозгласил Чарпер, входя на смотровую площадку.
— Да, — ответил рыжий, повернувшись и чуть ли не вытянувшись по стойке смирно.
Никто явно не ожидал увидеть его здесь, и поэтому все напряглись. Но координатор был настроен достаточно мирно. Его лёгкая улыбка, обычно холодная, сейчас была доброжелательной, что, однако, не способствовало разрядке напряжения.
Чарпер подошёл к окну, находившемуся сразу за консолью управления, и перевёл свои глаза на машину, окрашенную в красный цвет с белыми пометками поверх него. Находясь с ним на одном уровне, она выглядела более гармонично. Конечности не казались непропорциональными, как и рамы, расположенные на плечах, не выглядели нависающими над остальной конструкцией.
— Никаких проблем больше не было? — спросил Чарпер, не поворачиваясь.
— Нет, — ответил Рыжий.
— Тогда давайте начинать. Всю программу с начала.
— Удалять старые данные? — поинтересовался оператор.
— Ни в коем случае. Их подшить к экспериментальному блоку и снабдить особой пометкой.
— Может быть, не стоит это указывать? — предложил рыжий.
В этом была его главная ошибка. Чарпер посмотрел на него холодным подозрительным взглядом, намекая, что младший координатор и по совместительству программист, похоже, слишком привык говорить то, что находится у него в голове и не заботиться о том, как это может быть истолковано. Сейчас он сказал это не тому человеку. За это можно потерять баллы личной надёжности. Это сейчас от сокрытия данных зависит всего-навсего небольшой проект, который и так, скорее всего, не увенчается успехом и перетечёт в более серьёзные исследования. А если однажды от подобного «Может быть, не стоит это указывать» будет зависеть судьба станции или системы, запросившей инфоцентр, в котором он будет работать? Что тогда? Теперь пареньку придётся изрядно постараться, чтобы Чарпер в своём ответе на запрос лишь упомянул вскользь этот инцидент, а не расписал его во всех красках.
— Я это к тому, — поняв, чем запахло, сказал Брайан, — что у нас таких данных уже много. Есть ли смысл подшивать ещё одни?
— Есть, — холодно заметил Чарпер и отвернулся, — смысл есть всегда.
Он окончил фразу тоном, говорящим, что извинения координатора принимаются. Вообще, даже провал проекта не нужно воспринимать как личную неудачу и эгоистично пытаться её скрыть. Отсюда должна выйти здравая машина, которая в дальнейшем сможет изменить ход сражения, а не непонятно что, скорее напоминающее бомбу с часовым механизмом. Можно и за усердие в провальном проекте получить хорошие рекомендации, а за ложный успех, который обернётся потерями, пришлось бы поплатиться.
На экране консоли управления высветилась надпись о включении генератора первичных токов. Сейчас он введёт в работу среду, потом система, получив внятный отклик, передаст ей управление, а генератор будет отдавать только макрокоманды. Такая логическая схема была сложной и слегка затрудняла эксплуатацию, но зато обеспечивала безопасность. Без подтверждения машина из орудия превращалась в небольшую металлическую тюрьму. Но куда опаснее было то, что снова лишить нервное волокно управления в случае неполадки было невозможно. Вернее, оно само могло этому воспротивиться. Такой шаг был очень рискованным, но он имел обоснование. Схема контроля серьёзно замедляла работу нервного волокна. Его результаты при этом были даже хуже, чем показывал искусственный интеллект людского производства. Испытания теряли всяческий смысл, и поэтому пришлось идти на риск, ограничившись лишь тем, чтобы не дать среде самой получить управление тогда, когда ей заблагорассудится.
Первичный биоток пробудил среду. Ответ последовал незамедлительно и был удовлетворительным — машина приподнялась и распрямилась, блеснув габаритными огнями. Сначала она выполнила серию движений руками, затем в работу вступили ноги и робот зашагал вперёд. Достаточно ровно, как будто так было всегда. Машина вовсе не интерпретировала программу так, как ей вздумается, а чётко выполняла команды, которым её обучили.
Робот несколько раз прошагал по полигону, выполняя повороты, развороты и прочие манёвры в разных вариантах. Затем очередь дошла до боевых позиций. Машина приседала на колено и вытягивала вперёд руку, на которой в конечном варианте тоже должно будет быть оружие. Она широко расставляла ноги, принимая слегка чудаковатую позицию. Но зато это положение было оптимальным для атаки ракетами, расположенными в плечевых оружейных блоках.
Чарпер следил за тем, как действует робот. В целом это было неотличимо от того, как если бы им управлял обычный искусственный интеллект или человек. Но все присутствующие здесь знали, что это только минимум возможностей. Машина может значительно ускориться без вреда для конструкции, а если её усовершенствовать в угоду новым условиям, то и ещё больше. Волокна миуки в этом отношении будут отличным подспорьем. Правда, была одна загвоздка — сами насекомоподобные двигались быстрее земных машин, но не настолько, насколько это было можно по предположением учёной группы. Выходило, что их нервное волокно имело предел, причём достаточно невысокий, либо они по каким-то причинам не использовали весь его потенциал. А их упрекнуть в непрочности конструкций было нельзя, значит, причины в чём-то другом.
— Ускорь его, — сказал Чарпер, когда машина отработала стандартную испытательную программу, — на двадцать процентов пока что.
— Хорошо, — ответил Брайан.
Когда машина остановилась, рыжий изменил настройки системы управления. Потом был повторный запуск. Робот выполнял всё то же, только гораздо быстрее, и снова без сбоев. На лицах членов группы была усталость, как будто они всё это видели уже много раз и абсолютно уверены в результатах эксперимента, а посему не понимали, для чего нужно всё прогонять с начала. Сейчас в их задачи входила дополнительная проверка уже проделанной работы и мониторинг всех систем в действии. Учитывая стабильность хода эксперимента, это было несколько утомительно, но без этого обойтись было нельзя, и они это понимали.