Симфония кукол
Шрифт:
Рамуте не была любительницей шопинга. Он не успокаивал ее, не помогал отвлечься. И ее никогда не заботило то, как она выглядит. Но последовать указаниям, «вежливым приказикам» Никиты, смирно сидеть и пить кофе Рамуте не могла. Хоть очень этого хотела.
«Как же. Будет он мне говорить, что делать. Козел».
Рамуте замерла на входе. Сквозь витрину на нее смотрел манекен. Его пустые пластмассовые глаза уставились на ее растянутую неглаженую майку с нечитаемой надписью и цифрами. Его бледные щеки, казалось, напряглись. Этот пластиковый нахал был готов рассмеяться
«Что вылупился? Смешно? Это ты еще кроссовки не рассмотрел, придурок», – подумала она и зашла в магазин.
Стеклянные двери сомкнулись, отгораживая Рамуте от шума загазованной улицы с ее бесконечными прохожими и погружая долгожданного клиента в уютную атмосферу запахов новой одежды, кожи и духов. Армия грациозных манекенов позировала под приятную легкую музыку, застыв в дефиле возле лакированных стеллажей с кофтами, головными уборами на подставке, обувью и крохотными сумочками на полках.
Кроме Рамуте, в магазине не было ни единого покупателя, цены в нем по меркам маленького городка до неприличия «кусачие». Рамуте прошла вдоль прилавка с бижутерией и остановилась в нескольких метрах от продавца-консультанта. Девушка за кассой что-то объясняла двоим полицейским. На появление потенциального клиента никто не отреагировал. Рамуте подошла ближе, чтобы слышать, о чем говорят полицейские, сняла с вешалки шляпу и примерила.
– Как они выглядели?
– Я вам уже ответила, не помню.
Девушка говорила манерно, стараясь поддерживать образ богатой гламурной блондинки, случайно ради шутки оказавшейся за прилавком магазина. Несмотря на то что волосы у нее были каштановые, губы тонкие, а под мышкой не сидел шумный минипесик с розовой резинкой между ушей, продавец отлично справлялась с выбранной ролью.
– Постарайтесь описать.
– Это обыкновенные хулиганы, дети.
Полицейский что-то записал.
– Какого возраста дети?
– С ума сойти, средь бела дня. – Она причмокнула, выгнула кисть, растопырив при этом пальцы, и выглянула в окно, за которым, несмотря на вечернее время, все еще было светло. – Совсем страх потеряли.
– Не отвлекайтесь, пожалуйста. Можете их описать?
– Да. Естественно.
– Какой возраст детей?
– Откуда мне знать? Я в них не разбираюсь.
– Восемь-десять лет или пятнадцать-семнадцать?
– Говорю же, обыкновенные подростки. Вот такие, – она показала рукой рост. – Лохматые, немодные. Один был в шортах… кажется…
– Понятно, – произнес полицейский и вздохнул. – А камеры? У вас же установлено видеонаблюдение.
– Не работает, конечно. – Девица причмокнула, словно ей пришлось объяснять очевидные вещи. – Ах. Висят для вида, чтобы отпугивать глупых воров. Муляж.
– Хотя бы количество. Сколько их было, хулиганов? Постарайтесь вспомнить.
– Да, конечно же.
Возникла пауза. Девушка смотрела на полицейского, мерно хлопая ресницами, чего-то ждала, тот смотрел на нее.
– Ну?
– Что ну?
– Так сколько же?
– Что
– Сколько их было? – полицейский с трудом скрывал раздражение.
– Почему вы злитесь? Почему давите на меня? Все давите, и давите, и давите. Преступник не я! – Продавщица подвигала плечами, словно замерзла.
– Извините, не хотел показаться грубым.
– Трое! Было трое подростков… Точно! Или четверо. Ну или, может, пятеро.
– Конкретнее можете ответить?
– Не знаю я! Как тут еще конкретнее?
Казалось, и полицейский, и девушка сейчас расплачутся от отчаяния и безысходности.
– Не переживайте. Все хорошо, – подключился другой полицейский, спасая от нервного срыва своего напарника. – Ничего же не случилось, все живы.
– Ага, как же. Ничего не случилось… Мое руководство вряд ли решит так же. Кто, по-вашему, будет платить за ремонт? – Когда она вспомнила, что ей предстоит ремонт магазина за собственные сбережения, вся гламурность мигом улетучилась, голос изменился. – И краска, и работа. Ну бли-ин. Я же не буду сама вставать и катать валиком?
– Не волнуйтесь, вы нас вызвали, мы во всем разберемся. Постарайтесь вспомнить подробности. Все, что сумеете.
– Не знаю. Когда вышла, они шмыг и разбежались по сторонам, тараканы мелкие.
– Гражданочка, а вы что-то хотели? – полицейский развернулся и обратился к Рамуте.
– Я? – девушка только сейчас заметила, что стоит спиной к зеркалу, делает вид, что выбирает шляпу, но пялится на сотрудников.
– Да, вы.
– Эм… Хочу купить, – выпалила она и протянула девушке головной убор.
– Вам придется подождать минуту.
– Хорошо.
– Совсем недолго, мы почти закончили.
– Без проблем. Скажите, а вы что, кого-то разыскиваете?
Полицейский прищурился:
– Да. Ведется расследование. Нарушители разрисовали стену. Вы что-нибудь видели?
Рамуте задумалась. Она, конечно, ничего не видела, и лучшим вариантом для нее было бы просто ответить сотруднику «нет», отвернуться и отойти в сторону. Но что бы сделал Арт на ее месте? Не упустил бы возможности. Сто процентов, воспользовался бы ситуацией, чтобы выведать подробности дела и слепить из истории репортаж. Наверняка. И наверняка репортаж получился бы превосходный. Жаль только, что она не он, а он не на ее месте. И вообще, где его носит? А если Арт и к следующему четвергу ничего не передаст? Придется снова позориться в прямом эфире…
– Вам есть что сообщить?
– А?
– Посодействуете расследованию?
Рамуте осенило. Точно! Расследование. Эврика! Мысль сама собой пришла в голову. Словно щелчок, словно укол света через задернутую штору. Почему бы самой не заняться разработкой? А что? Взять новость, разобраться в ней как следует, а дальше, подражая стилю Артура, упаковать событие в красочную, социально значимую и важную обертку. Если получится, добавить юмора…
«Дети хулиганят», нет – «Беспризорный город под прицелом», нет – «Запрещенное искусство улиц» или «Кто за это в ответе», – Рамуте попыталась подобрать заголовок.