Симфония тьмы
Шрифт:
«Что-то слишком легко у меня получается», — думал Гил. Тем не менее он продолжал дуть в свисток, по-прежнему пятясь, не отрывая глаз от чудовищных челюстей и саблевидных зубов своего противника и от громадных лап, которые в обхвате не уступали столетним дубам.
Дракон попытался прыгнуть еще раз, но не сумел больше противиться действию свистка и повалился на бок. Вниз по громадным глазным яблокам мягко, словно смазанные, скользнули веки — размером с крышку мусорного бака каждое, и он заснул.
На галереях раздались одобрительные аплодисменты.
Гил боялся поверить, что чудовище действительно вышло из боя, а не просто прикинулось, дабы выждать момент, чтобы прыгнуть
10
Герой древнегреческого мифа Эдип вырос вдали от дома, не зная своих родителей. В случайной стычке он убил собственного отца, а позднее женился на матери. Узнав о своем прегрешении, он выколол себе глаза.
В конце концов дракон оглушительно громко икнул — комедийный штрих, внесенный звуковыми инженерами.
Гил выпустил изо рта усыпляющий свисток — тот шлепнул по груди, — пожевал губами, чтобы размять их немного, избавиться от неприятного ощущения, ведь рот словно судорогой свело. Гордо приосанившись, он повернулся к той секции зрительской трибуны, где должен был сидеть отец со своим окружением. И когда он на миг оказался спиной к арене, толпа вскрикнула…
Гил резко развернулся — рот его невольно раскрылся, дыхание перехватило — и бросился бежать. Но быстро вспомнил, что вокруг арена и, сколько ни бегай, безопасного места не найдешь, только силы растратишь зря. Юноша остановился и повернулся посмотреть, что же так сначала напугало зрителей, а потом и его.
Тело дракона лопалось и раскрывалось вдоль позвоночника, обезображенное семи-восьмифутовыми разрезами, как на китайском бумажном фонарике. Кожа с хлопком раскрывалась и хрустела, отворачиваясь назад и открывая темные дыры в теле. В этих темных туннелях было что-то изначально зловещее, что-то уродливое и отвратительное. Ему припомнились ходы червей в протухшем мясе.
А потом из этих дыр появились дьяволы.
Никакого другого определения он не мог подобрать. Воистину дьяволы. Ростом четыре фута, двуногие, ручищи с тремя локтями волочатся по полу. Тела тварей покрывала густая шерсть, а чудовищные головы, бородавчатые, жирно-скользкие, четырехглазые, рассекала широкая пасть, заполненная острыми как бритва желтыми зубами, которые косо выпирали из-под зеленых губ, истекающих слюной. Головы держались на коротких толстых шеях, грудные клетки напоминали бочки… Судя по невероятно мускулистым ногам, бегать дьяволы умели.
У Гила пронеслось в голове, что он мог бы рассмеяться, не будь ситуация столь грозной. Эти твари явно были порождениями ночного кошмара, посетившего кого-то из мастеров, готовящих испытания, ибо сами по себе такие создания существовать не могли. Однако тревога тут же вытеснила всякое желание смеяться. Гил понял, что эти твари могут убить, независимо от того, смешны они или нет.
Он насчитал их десять.
Гил снова схватил свисток и дунул изо всех сил.
Никакого результата — абсолютно.
Дьяволы продолжали выбираться из драконьего тела и глазом не моргнув, не проявляя никаких признаков усталости или вялости.
«Ну конечно, — подумал Гил, — не станут же мне устраивать второе испытание точно такое же, как предыдущее, даже если я бьюсь всего лишь за Четвертый Класс…»
Мастера испытаний мудры и изощренны. Каждая следующая проба будет ни в чем не похожа на предшествующую. Да, свисток здесь не поможет… Гил выхватил акустический нож, направил на дьяволов, спускающихся по драконьей голове, сделал рубящее движение. Один из дьяволов пронзительно закричал — острое невидимое лезвие звукового клинка настигло его и рассекло, брюхо дьявола внезапно разверзлось, из него на драконий подбородок вывалились кровоточащие внутренности. Дьявол слегка вывернулся, словно не в силах поверить в происходящее, решил на минуту отвлечься от этой картины и собраться с мыслями. А потом рухнул на пол, свернув себе шею.
У Гила вызывали отвращение эти тысячи зрителей, сидящих рядами, — они жаждали крови и требовали ее во время церемоний, пусть даже крови ненастоящей. Они приветствовали его, они нечленораздельно орали и размахивали руками. Вампиры, вот кто они такие, вампиры, жаждущие запретного питья.
Еще один взрыв криков одобрения. Теперь громче. Горловой. Нутряной.
Гил взмахнул кончиком клинка в сторону второго животного и отсек ему левую руку. Конечность шлепнулась на пол, пальцы несколько секунд еще отчаянно сжимались в судорожных конвульсиях, пока не признали поражение. И тогда рука исчезла. Инженерам она больше не требовалась, а потому не было смысла поддерживать ее существование.
Гил двинулся к остальным восьми дьяволам, угрожающе размахивая клинком. Но конечно, прогнать их ему не удалось. Ведь на самом деле они не знали страха, не могли испытать боль, а были созданы специально, чтобы убить его. Гил обозленно взмахнул клинком, не коснувшись дьяволов по-настоящему, а лишь чиркнув звуковым пучком по двоим из них. Один, перерезанный почти пополам, сумел сделать единственный неровный шаг, дернулся, как эпилептик, и рухнул на пол, обливаясь красными струями, которые, несмотря на свой ненастоящий источник, все же обрызгали Гилу лицо. Он принялся стирать брызги, ничего не получалось, и только тогда сообразил, что инженеры хотят сохранить их нетронутыми. Сгусток красной жидкости попал ему в нос, он высморкнул ее на пол. А тем временем второй дьявол, с рассеченной головой, мягко соскользнул на камень арены.
Подступившая тошнота пощекотала глотку Гила своими кислыми пальцами. Мастера испытаний слишком уж старательно заботились о деталях, слишком щедры были на садистские подробности для зрителей. Они расплескивали кровь и боль, как детишки — воду и грязь. Гил подумал: уж не по той ли причине они хотят, чтобы звуковые ружья не пускали в ход до последней крайности, что ружья эти — оружие чистое и не оставляют после себя ни крови, ни изувеченных останков, если нацелены как следует? В чем же состоит подлинная цель испытаний: дать юношам возможность добыть себе статус и доказать мужскую зрелость или же пощекотать нервы музыкантам и их леди полными ведрами ужасов?
Шесть уцелевших дьяволов разделились и осторожно пытались окружить его. Они приближались с трех сторон — зубы в пене, глаза бешеные. Но не эти зубы его прикончат, как бы устрашающе они ни выглядели. Дьяволы просто стиснут его в смертельных объятиях, и тогда их аннулирующие волны погасят положительные колебания живого организма и сотрут человека с лица земли…
Он описал дугу кончиком ножа и за десять секунд аккуратно рассек всех шестерых пополам. На пол пролилось чудовищное количество крови, она растекалась во все стороны, словно растопыренная тысячепалая рука с неправильной формы кистью.