Симфония тьмы
Шрифт:
— Она… она…
— Да, она есть она! — Рози коротко рассмеялся.
И вот они дошли до Скамьи, остановились и замерли. Тиша плотно сдвинула пятки, прогнула спину, очень смело и очень красиво, а старый Франц стоял чуть ссутулившись, с видом усталым, но тем не менее боевым. Отзвучала литания, и толпа в коллективном вздохе втянула в себя, наверное, половину воздуха в помещении, когда Франц объявил, что он, будучи учителем девушки и гордясь тем, чего она достигла под его руководством, рекомендует ее для Первого Класса. Просьба Рози и без того была достаточно дерзкой, но рекомендовать Первый Класс — это совсем уже выходило за рамки приличия.
У
Однако, думал Гил, наверное, куда лучше ей будет завоевать Первый Класс, а не Четвертый. Он быстро сообразил, что если Тиша добьется статуса Четвертого Класса, то на других представителей этого класса со стороны лиц, занимающих более высокое место в социальном порядке, посыплются язвительные насмешки: «Да бросьте, даже женщина может добиться вашего несчастного Четвертого Класса!» Именно потому ей нужен был лишь самый высокий статус.
Судьи неохотно согласились позволить Тише подвергнуться испытаниям. С их стороны это была уступка великому Рози. А кроме того, они были твердо убеждены, что она может только потерпеть поражение.
Но девушка не умерла.
Она безошибочно сражалась против куда большего числа ужасных монстров, чем Гил, сражалась, умело используя свое оружие — весь набор из четырнадцати предметов, которыми полагалось овладеть соискателям Первого Класса. В течение получаса она хладнокровно встречала насланных на нее чудовищ, используя акустическое боло, звуковые ружья, духовые трубки, выбрасывающие звуковые стрелки, наподобие оружия древних тропических народов. Было совершенно очевидно, что судьи намерены играть против нее нечестно, что мастера испытаний за Скамьей заставят ее выдержать вдвое больше схваток, чем пришлось на долю других кандидатов на Первый Класс.
Она сразила человеко-волков, которые изверглись из ливня копошащихся червей.
Она уничтожила стрекоз со скорпионьими хвостами, стаей поднявшихся из трупов человеко-волков…
Когда мастера испытаний не могли уже больше продолжать экзамен, не показав открыто, что стараются ее провалить, и испытания закончились, ей в награду достались лишь нестройные аплодисменты, в основном от леди на трибунах. Мужчины были слишком заняты — размышляли о том, что все это будет означать для них. Девушку сопроводили на трибуну, где она обняла Рози и поцеловала в щеку Гила, потому что Рози назвал его своим единственным другом.
Наконец для всех, кроме Рози, настало время предстать перед Столпом Последнего Звука. Гил под руку повел Тишу с трибуны, и грудь его вздымалась чуть выше обычного оттого, что он держал ее под руку, пусть даже так недолго.
А потом из внезапно возникшего отверстия в полу поднялся со стонущим гулом Столп Последнего Звука…
Когда вертящаяся, отбрасывающая глубокую тень колонна выросла над ними, гудя с мрачной и неприятной монотонностью, которую создавали тысячи субмотивов, вплетенных в миллионы синкопированных ритмов и исполняемых в контрапункте [15] вторичных мелодий, сливающихся почти в какофонию, Гил твердо и без колебаний понял, что Столп Последнего Звука намного страшнее, чем испытания на арене. Он пытался возразить себе, напоминая, что сунул голову в Столп в тот день, когда приходил вместе с отцом, и сумел пережить видение и ощущение того таинственного мира, воротами в который был Столп. Так что теперь в этом Столпе для него не должно быть ничего страшного, так ведь? Да. Да… или должно? Когда совсем ребенком он смотрел на неведомое царство за Столпом, он был слишком маленький и не мог понять, что это такое и что оно означает. А теперь, став старше и наслушавшись рассказов
15
К о н т р а п у н к т — вид многоголосия, основанный на сочетании и развитии нескольких мелодических линий.
Столп играл гимны.
Но мелодии их звучали мрачно и зловеще…
Порядок испытания был установлен жребием. Гил оказался в очереди последним, Тиша — сразу перед ним. Он чувствовал, как съеживаются и леденеют руки, как потрескивают кости пальцев, когда плоть пытается уползти сама в себя.
Люди на трибунах тоже ощутили страх. Сейчас они притихли, стали серьезными и, кажется, немного нервничали. Ветерок с невидимого кладбища пронесся вдоль помещения, зрители от него содрогнулись — словно десять тысяч зубов застучало в челюстях Большого зала.
Судьи не отрываясь смотрели со Скамьи в напряженном ожидании.
В сопровождении двух ассистентов появился врач. Он был психиатром, ассистенты — медиками общего профиля. Задачей старшего доктора было обследовать каждого юношу (а теперь и девушку!) после того, как он — или она — выйдет из Столпа, а потом вынести заключение об эмоциональной устойчивости обследованного. Кого-то из экзаменующихся эта последняя проба сокрушит. Остальные пройдут ее без особенных затруднений. Итог зависел от того, насколько ты еще ребенок, насколько сохранил детскую веру в собственное бессмертие.
По команде врача первый юноша шагнул вперед и вошел в Столп. Он пробыл внутри всего несколько секунд и вернулся с достаточно бодрым видом. Психиатр закрепил у него на запястьях ленты датчиков сканера, надвинул ему на голову шапочку из металлической сетки. Сканирование было завершено в считанные секунды, и психиатр объявил, что этот человек прошел тест и в рисунке его мыслительных волн не возникло недопустимой нестабильности.
За первым юношей последовал второй, этот шагнул в колонну нерешительно. Когда прошло три минуты, а испытуемый не появился, психиатр сам частично погрузился в Столп, нашел его и вынес наружу. Губы несчастного были приоткрыты, их, словно слизь, покрывала слюна, в глазах застыло пустое, отсутствующее выражение. Он так глубоко погрузился в шизофреническое состояние, что вернуть его к норме уже не удастся никогда. Еще одного увезут в мусоросжигательную печь…
И вот, после ряда испытуемых, настала очередь Тиши. Она без колебаний вышла вперед и исчезла за гудящей бурой стеной звука. Гилу хотелось протянуть руки, остановить ее, но он не мог. Это была ее битва. Через минуту она вышла обратно, улыбаясь, и подошла к психиатру. Было совершенно очевидно, что пережитое в Столпе не повлияло на ее психику, что разум ее оказался в состоянии воспринять атмосферу мира за Столпом, не утратив контроля над собой. Эта замечательная девушка смогла умереть на миг, а после вернуться в мир живых и не потерять рассудка.
Но психиатр объявил, что ее психика расстроена.
Тиша запротестовала, повернулась к судьям и потребовала контрольного обследования другим психиатром с другой сканирующей машиной.
Судьи лишь кивнули.
Психиатр заявил, что нет необходимости отправлять девушку в мусоросжигательную печь, поскольку нестабильность ее психики не настолько серьезна.
— И все же достаточно серьезна, чтобы помешать мне получить Класс? — спросила Тиша, уперев руки в бока и глядя на него со всей решимостью.