Симфония тьмы
Шрифт:
— А вот твой сенсоник — раз уж ты теперь мужчина.
Отец, явно уже опьяневший, махнул бутылкой в сторону кровати.
— Просто кровать?
Отец широко улыбнулся, но что-то в этой улыбке напомнило крик боли. Гил отвел глаза.
— Сам убедишься, это просто кровать или не просто, — сказал отец, пятясь к выходу из комнаты, как раб перед королем, немного согнувшись, кивая головой в поклоне.
Закрывающаяся дверь скользнула, как нож гильотины, и голова исчезла, будто отсеченная — если не от плеч, то от взгляда Гила.
Гил бегло осмотрел помещение, а потом сдался — слишком уж сегодня устал. Он раздевался при свете псевдозвезд, а перед глазами жаворонком порхало видение — нежное податливое тело на твердых плитках пола душевой кабины…
Постель была мягкая, она прильнула к усталому телу, как пушинка. Какое-то время Гил лежал, глядя на звезды, потом заметил красный пульт, вмонтированный в спинку изголовья. Он перекатился в ту сторону, нажал первую кнопку. Кровать повернулась влево. Вторая кнопка повернула ее вправо. Третья остановила вращение. Четвертая принесла сны…
Его тело окутала пелена сексуальных ощущений, просачиваясь в каждую пору, переполняя свирепой радостью. Смутные тени начали принимать форму туманных существ. Туман становился все гуще… Уже не туман — густое облако… Густое облако подернулось дымкой воспоминаний, и теперь остался всего один шаг до реальности… Реальность… Грудастые женщины, похотливые, голые, с бешеными от желания глазами, возникали ниоткуда, нетерпеливо стремясь удовлетворить… Звуковые конфигурации…
Это были всего лишь звуковые конфигурации, подобно домам, в которых жили люди, подобно чудовищам, с которыми он сражался на арене. Но, как и чудовища, они могли воздействовать на него. Чудовища могли убить. Звуковые женщины могли возбудить в нем желание и довести до кульминации.
Они потащили его вниз и расплющили горами плоти, поволокли по реке с поверхностью из влажной кожи к океану — темному и ожидающему. Гилу даже показалось, будто это страна в Столпе, пока он не нырнул туда и не понял, что на самом деле — это матка, а он скользит по влажной поверхности, закручивается по спирали, устремляясь к оргазму своего физического и психологического «я», который высосет из него все семя на тысячелетие вперед…
Задыхаясь, он дотянулся до спинки кровати и нажал пятую кнопку, отключив теплые и чувственные звуковые конфигурации раньше, чем они успели довести его до кульминации. Женщины исчезали постепенно, их губы и груди все еще гротескно висели в воздухе, когда все остальное уже растаяло.
Коричневые соски набухли, взорвались и оставили дыры в качающихся грудях…
Потом пропали и груди.
Остался один лишь рот, голодный язык облизывает острые зубы, сворачиваясь и разворачиваясь, сворачиваясь и разворачиваясь, маня его…
Наконец Гил снова остался один, с неосуществленными желаниями, вино прокладывало горький след в горле, снизу вверх. Он собрал все силы — даже не думал, что после крайней усталости в нем осталось еще столько сил, — и подавил в себе горечь.
Сенсоник! Так вот это что такое. Великое мистическое переживание, ради которого стоит жить, как уверял его отец совсем недавно. Электронная похоть. Вот почему у матери и отца отдельные спальни — чтобы ощущение настоящей супруги не вторгалось на подсознательном уровне в тела звуковых шлюх.
Это было и печально, и отвратительно. Гил ощущал невыносимое безысходное отчаяние, которое бурлило в каждой косточке и било гейзером из каждой клетки, отчаяние, которое тем не менее придется вынести и нести в себе всю жизнь.
Электрический секс. Деторождение — это просто долг, обязанность, которую нужно выполнять время от времени для продолжения существования расы. И если бы Владислович смог овладеть Девятым Правилом, если бы нашел способ достичь бессмертия средствами манипуляций со звуком, то необходимость в деторождении вообще исчезла бы. А если сделать еще следующий логически обоснованный шаг, то настоящие женщины не будут больше нужны, ведь коль скоро никто не умирает, то нет смысла рожать детей. Биологический вид навсегда останется устойчивым и могучим.
Только сейчас Гил в первый раз до конца осознал положение женщины в обществе музыкантов. Это существо ненамного выше, чем популяр. Полезное орудие, обеспечивающее продолжение рода, — и ничего сверх того. Теперь ему стало ясно, что угроза со стороны Тиши была весьма серьезна. Когда судьи и советники поняли, что существо с молочными железами и вагиной попыталось — и почти успешно! — вторгнуться в их владения, они вынуждены были принять меры, чтобы устранить такое опасное и честолюбивое существо. И наверняка ей не позволят прожить долго. Они не станут избавляться от нее немедленно, это выглядело бы слишком подозрительно, но через неделю, через две недели… Через месяц… Пусть даже через год — все равно печь.
У него гулко колотилось сердце. Он хотел немедленно найти Тишу и предупредить. Но она спит сейчас после всего пережитого, а он даже не знает где. Да и у него самого слишком много сил отняли испытания, Столп, любовь в душевой кабинке, праздничный прием и, наконец, сенсоник. Несмотря на панику в душе, он погрузился в объятия сна…
И снова нахлынули сновидения…
Где-то в глубине его мозга запись сообщения, имплантированная давным-давно, решила, что нужное число лет уже прошло. Ограничительные химические связи растворились, и запись выплеснула свое сообщение.
ТЫ НЕ ГИЛЬОМ ДЮФЕ ГРИГ. ТЫ — НЕ НАСТОЯЩИЙ СЫН ЯНА СТАМИЦА ГРИГА.
ТЫ — ГИДЕОН, СЫН СИЛАЧА, ПОПУЛЯРА. ТЫ ПОПУЛЯР. ТЫ РОДИЛСЯ НЕМУТИРОВАННЫМ.
ПОПУЛЯР ПО ИМЕНИ ПРЫГУН…
И так далее.
Намного позже он проснулся с криком…
Вторая часть симфонии
РЕШЕНИЕ