Симулятор. Задача: выжить
Шрифт:
— Убийство...
— Где?! — кинулись мы одновременно.
— В поселке.
Мне стало не по себе, словно разом схлынула жара.
— Малолетка звонила, дочка чья-то...
— Это задница! — не выдержал Комар, и был полностью прав.
Убийство в поселке предвещало колоссальную вонь. Не потому, что там жили алконавты, как раз наоборот. Если быть точным, никакой там не поселок. Поселок наш, Новые Поляны, как раз, наоборот, здесь. А там, по пути на Каннельярви, в сторонке, у лесного озерца окопался бывший пионерский лагерь.
И автоматически влилась в наш участок. Теперь мы там тоже обеспечиваем правопорядок.
Жирняки протянули к себе телефоны, свет, натыкали «тарелок», набурили колодцев. Вот только асфальт путевый им пока не отладить, так и прыгают по корням. Хреново, когда у кого-то из дачников тачка застревает, зимой или после дождя. Объехать нереально, сосняк вплотную к тропе. Приходится по нижней дороге, мимо озера крутить, чтобы застрявшего вытащить. Но такое редко, поскольку жирняки почти все на джипах гоняют.
И никогда оттуда не звонят в милицию.
Точнее, звонили дважды, под Новый год, когда завяз в болоте «паркетник» одного из гостей. Как раз мое дежурство было. Ну, мы погнали с сержантом и вытащили их кое-как, всю бочину мужику ободрали.
Второй раз сработала сигналка, к кому-то в коттедж залезли воры. Но гопников повязали тамошние сторожа с собаками, а нас уже после вызвали, упаковывать...
В поселке охрана своя, вот в чем фишка. Отставники, крепкие ребята, у Гоблина знакомые есть. Не так-то просто еще и устроиться. А желающих много — тут тебе и харчи, и жилье, от пионеров сохранившееся, и воздух свежий. А некоторые жирняки помимо наружной стены и общей охраны круглый год своих сторожей держат.
Короче, там не жрали водяру, не бродили наркоманы, не было танцев. Именно поэтому вызов из поселка предвещал особенную задницу. С разборками на высшем уровне.
— Что она хотела? — теребил лейтенанта Комар. — Ты внятно можешь передать?
Карпыч задумчиво поглядел на Комара поверх обшарпанной перегородки. На его фуражке принимали солнечные ванны три блестящие навозные мухи.
— Она сказала... она сказала про руки.
— Про руки? — уточнил Комар. — Какая-то дура сказала тебе про руки, и потому мы должны по жаре тащиться в этот сраный лес?
— Она орет, что там оторванные руки.
— Как?.. — Комар не донес до рта сигарету. Карпыч с безнадежной яростью ткнул кулаком дряхлый телефонный аппарат. Наверняка в тот момент он проклинал минуту, когда согласился подменить в воскресенье загулявшего на свадьбе Ломиченко. Теперь остаток выходного дня обещал превратиться в череду допросов, заполняемых актов и бесконечных звонков. Недаром Карпыч сразу поверил в худшее. Надо отметить, он всегда верил в худшее.
Но того, что ждало всех нас на самом деле, он представить никак не мог. На такое у Карпыча
— Несчастный случай, что ли? — оживился сержант. — Пила, станок?
Комар расправил грудь. Возник шанс спихнуть проблему на районную больницу. Со двора через решетку жалобно заглядывал огромный Гоблин. Он походил на живой плакат с призывом: «Ни при каких обстоятельствах не поступать в школу милиции!»
— Нет никакой пилы, — Карпыч рассеяно набирал номер АТС. С четвертой попытки он дозвонился и попросил девчонок проверить, почему пропала связь. Те помялись и подтвердили худшую из версий — обрыв.
— Как это обрыв? — удивился младший сержант Лазарев по кличке Гоблин. — Там столбы такие... легче сосны повалить, чем кабеля ихние порвать...
Мы взглянули друг на дружку и, ручаюсь, подумали об одном.
Что-то ведь грохнуло. Возможно, трансформаторная будка, хотя я не был уверен, что трансформаторная будка способна взорваться с таким звуком.
— А в «скорую» она звонила? — никак не мог угомониться Комар.
— Комаров, она звонила нам, — начиная свирепеть, отчеканил лейтенант. — Сообщила, что от ее родителей остались одни руки. Еще она сказала что-то про стекло.
— Стекло? — переспросил я.
В этот миг лохматая небесная медуза набросилась на солнечный диск, и в дежурке резко потемнело. Настолько резко, что захотелось протереть глаза.
— Девчонка в истерике... — Карпыч вытер со лба пот. Что-то ему мешало говорить. — Якобы они сидели в саду, за столом. Она и родители. Никакой мотопилы, блин! Они сидели, ели ягоды, тут пролетело стекло, и от родителей остались одни руки.
Может, кидалово? — не оборачиваясь, выразил общую надежду Гоблин.
— Она назвала фамилию родителей, — скучным голосом отреагировал дежурный. Он заложил руки за голову и начал раскачиваться на стуле, разглядывая нас с Комаром. — Лучше бы вы вернулись и доложили, что нас разыграли. Знаете, как фамилия девочки?
Он назвал, и стало ясно, что ехать следует, не медля ни минуты. С семьей прокурора шутки лучше не шутить.
— Карпыч, там в журнале есть номерок их вахты, — встрепенулся Комар.
— Я уже звонил. Не берут трубку, и сотовый тоже... Минуту мы переваривали очередную напасть.
— Карпыч, я возьму пару рожков запасных?
Сам не пойму, какая муха меня укусила спросить. Наверное, это был тот редчайший момент, когда Бог не спал на небе, а решил как-то посильно вмешаться.
Благодаря этому вопросу я до сих пор жив.
— Вы же не на задержание едете? — дежурный взглянул на меня и отвел глаза.
Он тоже побаивался неизвестно чего.
— Это как посмотреть. Ты ведь не дозвонился.
— Полагаешь, кого-то шугануть придется?
И Карпыч поплелся отпирать оружейку. Комар не сказал ни слова против, хотя обычно он ненавидит таскаться с тяжестями. Все равно, каждому ясно — по людям палить не начнешь.