Симулятор. Задача: выжить
Шрифт:
Поэтому я не стал убегать, когда милицию увидел. Я ничего не украл, документы в порядке, а голубику собирать еще закон не запрещает, да? Я даже не стал от них отворачиваться, хотя, если честно, очень хотелось. А когда они остановились, тут я вспомнил, что документы в пиджаке остались, а пиджак — в коттедже, в нашей комнате, где мы с ребятами вещи храним.
— Эй, мужик! — закричали они. — Подойди сюда, пожалуйста!
«Пожалуйста» сказали, я и подошел. Вот смешно, Да? Не жалею, что так вышло, что послушался их, а мог ведь убежать. О полном бидоне голубики жалею... Теперь где мы
Как их машину увидал, мамой клянусь, мне сразу нехорошо стало. Кровь на стекле растертая, и на па-нели приборной тоже. И парень, который за рулем, не в себе мне показался, да. Сержант, беленький такой, a зрачки — во весь глаз, точно накурился. Я видел, отчего люди так крепко двумя руками за руль держатся. Когда руки оторвать боятся, когда руки ходуном ходят. Ну, я в жизни всякого насмотрелся, да?
— Документы, — сказал второй.
Он сзади «уазик» обошел, и я сразу понял, что шофер беленький за рулем, — он нормальный, по сравнению с командиром. Совсем нехороший старший сержант был... Пахло рвотой от него, брюки, сапоги — все в пятнах, а лицо — как будто кожу сняли с него и опять натянули, да.
— В вагончике документы, — говорю. — Могу провести, показать. Коттедж строим, там, в поселке.
Слушай, этот с прыщами смотрел на меня, а слов как будто не слышал, глаз у него левый дергался. Еще мне совсем не понравилось, как он автомат держал, как будто я убегать собирался, да? Я разве от милиции когда-нибудь бегал? Мне незачем бегать, я честно работаю, чужого не беру, закон не нарушаю.
— Еще кто тут с тобой? — Сержант все время фыркал, как лошадь, потому что ему в рот затекали капли пота, а тут как визгнет: — Ты мне врать не вздумай!
Я им врать не собирался, да как объяснишь, что в нашей семье с детства ко лжи не приучены. Некому тут объяснять, да.
— Слушай, один я тут, ребята в город уехали. Вот клея нету, электричество тоже не подвели, шлифмашину включить не можем... Ягоду собираю.
Что-то с моим голосом непонятное произошло, вроде как эхо появилось. И темно вокруг стало, мне проморгаться даже захотелось. Будто перед грозой темнота.
— Огнестрельное, холодное есть с собой?
— Да откуда? Вот ножик перочинный...
— Давай сюда! — сказал прыщавый и покачал стволом. — Лезь в машину, на месте разберемся, что за стройка у тебя...
— Да зачем в машину? Разве я нарушил что-то?
А сам думаю — совсем чокнулись, уже в лесу гулять нельзя. Самая большая страна в мире. Земли столько, что целый день можно идти, и ни одного человека не встретишь, а все равно, если ты не русский — нигде свободно ходить нельзя...
Слушай, когда перед носом автоматом размахивают, что тут сделаешь? Ничего не сделаешь. И я полез в машину, а дурак этот грязный захлопнул дверь. Мне отец мой, пусть земля ему пухом будет, всегда говорил, что с милицией спорить нехорошо. Вот и вырос послушный, да...
Внутри у них совсем нечем дышать было, совсем. И темно уже стало так, что сержант за рулем зажег фары.
— Комар, на кой он нам сдался? — спросил беленький.
— Пригодится, — сказал краснорожий.
Он не сразу сел, а озирался долго. Я тогда подумал,
— Видел кого в лесу?
— Никого. Ягоду собирал, голубику...
— Что-нибудь слышал, может? Взрывы, выстрелы? Я задумался немножко.
— Взрыва не было, — говорю, — но два раза снизу толкнуло...
— Машину не видал? Такую же, как у нас, «УАЗ»? Должна была мимо тебя проезжать!
— Не, никого не было...
Тут беленький по газам сильно ударил, я чуть губу о спинку, где железо, не разбил. Вперед как качнуло, заглянул я за кресло случайно, и, мамой клянусь, сердце сжалось. Слушай, что-то у них в машине случилось все-таки. Я кровь повидал, не ошибусь, это точно. Не хочется вспоминать, где кровь повидал, не дай Бог никому такого, да. У блондина с чудным именем Нильс под ногами коврика не было, газеты на полу рваные лежали, пропитались насквозь, и спидометр, и руки у него, и под ногтями...
Тут мне первый раз страшно стало. Решил я, что не милиция это вовсе, а убийцы из колонии сбежали.
— Кофем пахнет, — сказал тот, что за рулем. — Я фигею, откуда тут кофе?
Я принюхался — и точно. Оказывается, я еще раньше, пока ягоды собирал, аромат кофейный слышал, да. Только думал о другом, о дочерях думал. Им поступать скоро, а денег мало...
Некому тут было кофе варить. До поселка еще через горку, вдоль озера, только там коттеджи первые. Но пахло так, что слюни в рот сами побежали, мамой клянусь!
— Нильс, трогай, — приказал прыщавый Комар, и ко мне снова: — Кому коттедж строишь?
Этот сержант, он мне, наверное, сыном мог быть. Конечно, если бы я сына рано родил. Но неважно, да? Важно, что они всегда на «ты» говорят. В России все начальники на «ты» говорят, а сами любят, когда их на «вы». Я обижался вначале сильно, да. Потом привык, никуда не денешься. Хочешь дружить с милицией, будешь терпеть...
— Литичевскому строим, Павлу Осиповичу...
— Проверим... Много вас? Откуда приехали? — Он словно словами в меня кидался, а сам, как сказать, весь напряженный был, ответов не слушал. И потел страшно, насквозь мокрый, да. Я тоже потел, хотя к жаре привычный. Но я тогда подумал, что это только в машине у них так жарко, потому что окна никак нельзя отворить. Милицейская машина, в них всегда неудобно, да...
— Шесть человек... — говорю. — Из Дербента.
— Почему я тебя не помню? Регистрацию где получал?
— Я в Кронштадте прописался...
— Трубка есть у тебя? Телефон, ну?!
Телефон я в лес не взял, но ответить не успел, потому что беленький сержант на тормоз наступил.
— Что?! Опять?! — закричал прыщавый.
— Вон там, справа, — ответил Нильс. Только он не Нильс, его Сашей зовут, да.
Мы как раз пересекали просеку с высоковольтной линией. До просеки лес был мелкий, зеленый, зато дальше к озеру спускался настоящий сосновый бор. Я не сразу увидел, что там Саша такое показывает, потому что вверх смотрел.