Синдикат. Том 1 и 2
Шрифт:
— Достаточно, — остановил я Кэти, — Ты сказала, что их никто не видел на первом ярусе. А где они тогда живут?
— Наверху конечно, — удивлённо ответила девушка, — Они же все А ранга. Среди цепней им делать нечего.
— Что это значит? — уточнил я, — Уже не первый раз слышу это слово, но суть понять не могу.
— Ну ты даёшь! — рассмеялась Кэти, но, наткнувшись на мой взгляд, испуганно умолкла, — Извини. В смысле все знают что на первом ярусе живут только граждане с рейтингом С5. Отсюда и название — цепень. Это все знают, вот я и подумала…
— И вы добровольно себя так называете? — удивился я. Слово даже звучало унизительно,
— В смысле «мы»? — в ответ удивилась Кэти, — Ты так говоришь, будто сам принадлежишь к верхушке бэшек, а то и кому повыше. На первом ярусе такие люди бывают не то что редко, скорее почти никогда. Про корпов вообще не говорю.
Я в ответ промолчал. Говорить было особо нечего, а истинное положение дел было скрыто от меня в заблокированной памяти. Может я действительно был обычным жителем этого мира, которого неслабо приложили по голове, вот только знаки на моем теле говорили обратное.
— Ты говоришь, что на первом ярусе высокие гости большая редкость, а что насчёт корпораций? — спросил я. Ответ я примерно знал, но уточнить информацию лишним не будет, — И чем здесь занимаются…цепни?
— Глава нашего района имеет ранг С3, - ответила Кэти, — Это очень серьёзный и уважаемый человек. Только он имеет ключи от грузового лифта. Вся связь с верхними ярусами идёт только через него. Даже банды предпочитают дружить с мистером Бойдом!
— К чему ты это? — не понял я.
— Это человек с самым высоким гражданским рейтингом, которого я лично видела за всю свою жизнь, — ответила девушка, — На первый ярус попадают только провинившиеся наверху или те, кто здесь родился. Я не слышала ни о ком, кто сумел переселиться хотя бы на второй ярус из нашей клоаки. Про то что выше вообще не говорю — это из разряда сказок. Именно там находятся первые офисы корпораций, банков и крупных компаний. Нам же остаётся только переработка городского мусора, работа на очистных сооружениях и продовольственные фермы, кому особо повезло, но таких счастливчиков очень мало.
— Меньше чем мусорщиков? — с интересом спросил я.
— Хан, ты видимо просто не представляешь себе сколько дерьма производит этот город, — со вздохом покачала головой Кэти, — За десятиминутный простой конвейера работник запросто может лишиться работы. Такое сплошь и рядом — желающие занять его место всегда найдутся.
Что такое этот конвейер я не знал, но суть уловил верно. Перспектива вырисовывалась весьма печальная. Странный город, разделенный на ярусы. Причём никто точно не знает сколько их всего. Забитое население с правами на уровне обычных рабов. Люди, сутками вкалывающие на тяжёлой работе, а потом прожигающие деньги за одну ночь. Я такое видел уже не раз, только здесь хозяева жизни озаботились своей безопасностью заранее, отделив себя от обычных граждан непроницаемой стеной, вернее потолком. И даже не одним.
Наш разговор все больше напоминал мне беседу случайных знакомых, которые уже завтра разойдутся в разные стороны. Всплывали такие темы, которые с близкими людьми не поднимают. Кэти окончательно расслабилась и уселась рядом. Я ощущал тепло её кожи и запах волос. Разбор бумаг и долгов был временно забыт.
— А ты чем занималась? — спросил я.
— Училась, — устало ответила девушка, бездумно глядя в стену перед нами, — Пока корпы не забрали моего отца. Он работал на мистера Бойда и перешёл дорогу не тем людям. Потом донос, арест папы и всего нашего имущества, а потом моя жизнь с кружками и подружками превратилась в ад. Я пробовала найти работу, но слабая девчонка никому не нужна на первом ярусе. Потом работала в эскорте, угоняла машины, один раз пробовала ограбить прохожего. До сих пор шрам на плече не зажил. Потом встретила Ника. Теперь тебя.
— Ты когда-нибудь видела небо, Кэтрин? — неожиданно спросил я.
— Нет, — ответила девушка, — А что это такое?
— Тебе понравится, — улыбнулся я, — Оно должно быть выше самого верхнего яруса этого города.
Смех Кэти не мог принадлежать молодой девушке. Хриплый и какой-то надтреснутый, он скорее подходил язвительной старухе, чем моей юной помощнице.
— Ты смешной, Хан, — отсмеявшись, произнесла она, — Такого мне ещё никто не говорил. Не знаю что это за небо такое, но звучит очень красиво. Как красивая ложь про светлое будущее для любого цепня.
— В семье не обманывают, — серьёзно ответил я, — Верь мне, и мы ещё посмотрим на этот город сверху.
— А знаешь, — неожиданно спокойно произнесла Кэти, — Я тебе верю. Даже если ты сейчас лжешь, как последний мерзкий ублюдок. Я устала от всего этого дерьма и готова поверить в любую чушь. Семья? Ок, пусть будет семья. За свою жизнь я повидала всякого. Твои принципы мне хотя бы понятны. Даже если мы сдохнем вместе через пару дней, я готова пойти с тобой.
За симпатичной оберткой ветренной девицы мне приоткрылся другой образ. Образ женщины, которая каждый день зубами прогрызала себе путь в будущее. Приятно, что я не ошибся в своих наблюдениях.
— А теперь давай вернёмся к нашим делам, Кэтрин, — произнёс я, — Но прежде я хотел бы узнать ещё кое-что. У меня есть некоторое количество денег, но я не ориентируюсь в местных ценах. Считай что я просто отстал от жизни.
— Ты про деньги яруса спрашиваешь или про общие? — уточнила Кэти, но, увидев выражение моего лица, только вздохнула, — Можешь не отвечать. Деньги первого яруса называются гирсы. Их печатают у нас из всяких металлов. Ценности не имеют почти никакой за пределами яруса. Не думаю что кто-то вообще знает, что у нас есть свои деньги. Через одну поддельные. Курс к единой корпоративной единице один к тысяче. Из плюсов — можно купить что-то даже в самой нищей лавке, где даже не слышали о терминалах оплаты.
— А минусы? — поинтересовался я.
— Всё остальное, что только можно представить в отношении денег, — невозмутимо ответила Кэти, — Тяжёлые, часто поддельные, легко забрать, много не унесешь… Список можно продолжать долго.
— А вторая валюта?
— Вторая — это главная ценность любого цепня, — серьёзно ответила девушка, — Ими выдают оплату всем рабочим. Можно расплачиваться где угодно и почти невозможно украсть без ведома владельца…
— С плюсами понятно — перебил девушку я, — Минусы?
— Их почти ни у кого нет, — невозмутимо произнесла Кэтрин, — Хороший работник может получить до ста единиц в месяц, но это огромная редкость. В основном доход цепней колеблется от тридцати монет до нуля.
— Негусто, — прикинув сумму на своём счету и размер чаевых для Роджера, ответил я. Похоже с моим финансовым состоянием все оказалось не так грустно, как я думал.
— И вот тут мы переходим к нашей основной проблеме, — вздохнула девушка.
— Мы остановились на том, что ты нашла что-то в бумагах Ника, но потом отвлеклись, — припомнил я.