Синдром Кандинского

Саломатов Андрей Васильевич

– Кого ты нашел, Сережа? Я не Леночка.
– Наташа приподняла голову и провела ладонью по лицу Антона.
– Сережа, ты спишь?

Очнувшись от забытья, Антон открыл глаза и хрипло спросил:

– Кто здесь?

– Господи, - проговорила Наташа и села на кровати.
– Я уже почти уснула. Это я, Антон.

– Наташа?
– вспомнил он.
– Я тоже уснул. А кто такой Сережа? Я слышал, ты звала меня Сережей.

– Это я так, - ответила Наташа, но затем объяснила: - Сережа - это мой бывший муж. Я тебе о нем рассказывала. Ладно, хватит спать. Ты обещал мне обширную вечернюю программу, а сам, как бегемот, завалился и дрыхнешь.

Антон сел на кровати и потряс головой. Затем он встал и включил свет.

– Ну зачем?
– вскрикнула Наташа и прикрыла глаза рукой.
– В темноте было так хорошо. По крайней мере не видно этих подлых стен.

– Мы едем в лес, как ты и просила, - сказал Антон. Он вытащил из-под кровати картонную коробку, перевязанную галстуком, достал оттуда бутылку шампанского и показал её Наташе.
– Это вместо морфия. Выпьем её в лесу. Пить шампанское в такой конуре все равно что есть икру алюминиевой ложкой к празднику не имеет никакого отношения. Вставай, мы уходим.

– Вот так всегда, - простонала Наташа.
– Только почувствуешь себя женщиной, как тебе либо суют в руки бутылку, либо тащат в лес. А здесь и то, и другое.

Машину они остановили по дороге к вокзалу. Усевшись на заднее сиденье, Антон обнял Наташу за плечи и сказал водителю:

– В лес, шеф. В смысле - в горы.

– Альпинисты, что ли?
– не оборачиваясь, спросил водитель. Он лихо вырулил на темную улицу и, не обращая внимания на колдобины, на большой скорости поехал в сторону Старой Гагры.

– Вроде того, - устало ответил Антон и закрыл глаза.
– Утром будем брать Большой Кавказский хребет. До утра надо ещё успеть выбрать горы поудобнее, чтоб наверху поменьше снегу было. У вас здесь, говорят, снежных людей в горах видимо-невидимо.

– Не видел, - ответил водитель.
– Бараны снежные есть, а людей не видел.

– Это они только прикидываются баранами, - зевая сказал Антон.

Езда в машине укачала обоих пассажиров, и они уснули, а когда проснулись, машина стояла, в салоне горел свет, а снаружи была такая плотная темень, будто автомобиль накрыли брезентовым чехлом.

– Приехали. лес, - сказал водитель.
– К хребту - наверх, к морю вниз. Не заблудитесь.

Машина уехала, и они остались на проселочной дороге, едва видной при свете фар и совершенно неразличимой в темноте. Тишина стояла такая, что они слышали дыхание друг друга. Пахло прелой листвой и хвоей.

– И зачем мы приехали сюда?
– тихо сказала Наташа.
– Так хорошо было в твоей конуре.

– Зачем?
– рассеянно спросил Антон.
– Сейчас расскажу зачем. Нам надо с тобой где-нибудь устроиться сесть.

Некоторое время они на ощупь продирались через кусты. Зачем, когда Наташа сказала, что дальше не пойдет. Антон нагнулся, пошарил вокруг себя рукой и, нащупав сухой холмик предложил Наташе сесть. Пока Наташа, охая и проклиная поездку, устраивалась, Антон открыл шампанское. Оно выстрелило, как охотничье ружье, напугав Наташу до полусмерти. Выстрел несколько раз отозвался эхом, и Антон пошутил:

– Смотри, здесь, как в кабаке, за каждым деревом пьют шампанское.

Наташа вздрогнула от выстрела и схватила Антона за локоть.

– Не бойся, теперь к нам ни один зверь не подойдет, - сказал Антон.

– Ты их не распугиваешь, а подзываешь, - сказала она.
– Обними меня, мне страшно.

– Здесь, кроме ежей, ничего не водится, - сказал Антон.

– Ты не знаешь, здесь даже медведи есть, - серьезно возразила она. Но вообще-то я не зверей боюсь. Мне просто страшно. Я боюсь того, от чего не убежишь и не спрячешься. Какого черта мы сюда притащились? Вон посмотри, верхушки деревьев почему-то светятся голубым светом. И качаются. Антон, почему они качаются, ветра ведь нет?

– Это луна, просто её отсюда не видно. А качаются потому, что длинные. Я тоже при ходьбе качаюсь.
– Осторожно отпив из горлышка, Антон протянул бутылку Наташе.
– Пей, только не торопись, а то взорвешься. Итак, вначале я расскажу тебе одну историю. Ты слушаешь?

– Да, - сделав глоток, ответила Наташа.

– Так вот. Был у меня друг. О его смерти я узнал через месяц после похорон. Меня не было в Москве, а когда я вернулся, на его могиле успела вырасти трава. Его жена рассказала мне, что в деревне, где мы всегда вместе отдыхали на даче, он поссорился с одной бабкой, которую все считали колдуньей.

– Нашел место, где рассказывать такие страсти, - сказала Наташа.

– Не перебивай, - ответил Антон.
– Это имеет отношение к тому, зачем мы здесь. Так вот. Что-то они не поделили со старухой, и колдунья пообещала ему, что он очень пожалеет о ссоре. И действительно, ровно через неделю друг уходит в лес за грибами и умирает там при самых загадочных обстоятельствах. Его нашли сидящим у дерева с выпученными от ужаса глазами. Корзина с грибами валялась рядом. Через какое-то время друг незадачливого грибника - назовем его Иваном - решил отомстить колдунье. Она многим успела напакостить, и самому Ивану в том числе. Как-то в конце октября, когда все дачники уже разъехались по домам и в деревне не осталось никого, кроме нескольких стариков, он решил навестить старуху. Взял с собой ружье, немного еды и рано утром отправился к этой самой колдунье. С поезда он сошел на две остановки раньше, чтобы его случайно на станции не увидели знакомые, и остаток пути добирался лесом, который хорошо знал. Как это часто бывает в конце октября, шел дождь. Идти Ивану было трудно, на сапоги налипала грязь, и он часто останавливался, чтобы очистить сапоги от глины. К деревне Иван подошел около полудня и долго стоял на опушке леса, наблюдая в бинокль, есть ли кто поблизости, но так за полчаса никого и не увидел. Тогда он пересек раскисшее от дождя поле и огородами подошел к дому колдуньи. Всю дорогу до деревни Иван уговаривал себя, что собирается совершить благое дело - наказать зло. За это время он сочинил, наверное, целый трактат о том, что такое справедливость. Говорил себе, что если каждый порядочный человек встанет на защиту добра и начнет искоренять зло вокруг себя, то очень скоро на земле зла не останется совсем. Когда же подошел к дому старухи, его охватил страх. Нет, он не стал думать иначе. Просто ему сделалось страшно, потому что одно дело рассуждать о борьбе со злом и совсем другое - вступить с ним в борьбу.

Когда Иван подошел к двери, из дома вышла старуха колдунья. Вид у неё был такой, будто она ждала Ивана. Колдунья смотрела на него без всякой злобы и даже слегка улыбалась, а Иван до того испугался, что поначалу не мог выговорить ни слова. В горле у него пересохло, а сердце бухало так громко, что ему показалось, будто взлетевшие с дерева вороны испугались этого стука.

Старуха пристально смотрел на Ивана и молчала. Наконец он хрипло поздоровался с ней и попросил попить воды.

– Зайди попей, - сказала старуха.
– Только не за этим ты сюда шел через поле.