Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
Только сейчас, всмотревшись, я заметила изменения в облике парня. Чубчик исчез, стрижка стала другой - волосы подлиннее и вроде бы уложены. Одет в серое элегантное пальто... И держался Петя уверенно и солидно, пока речь не зашла о его зазнобе.
Ничего удивительного. Нужно соответствовать уровню, иначе птичка упорхнет демонстрировать глубокое декольте другим счастливчикам.
– Понимаю. Я тоже не заинтересована, чтобы о поездке узнали. Буду нема как рыбка.
– Спасибо. Ты действительно не видишь?
И этот туда же. Удивительно, что не полюбопытствовал сразу.
– Да, - ответила резко.
– Извини.
– Проехали, - махнула я рукой и улеглась на сиденье. Сделаю вид, что нечаянное упоминание о слепоте затронуло мою чуткую страдающую душу.
Закрыв глаза, представляла, как приеду в столицу, как брошусь в институт, найду Мэла и поговорю с ним. В мечтах наша встреча заканчивалась как в сказке. Мэл находил неопровержимую причину своего странного поведения, и мы сливались в примиряющем поцелуе и в жарких объятиях.
Вдоволь нафантазировав, я переключилась на Петю и его красотулю. Интересно, искренние у них отношения, или один использует другого? И кто кого?
В попытках разгадать сердечный ребус чемпиона на меня незаметно навалился сон.
До пункта назначения поезд домчался затемно. Как оказалось, дольше ехать от железнодорожного вокзала до института, нежели из Моццо в столицу. Не успевала машина отстоять в одной пробке, как тут же пристраивалась в другую.
Пристукивая раздраженно ногой, я как бы между прочим выяснила, что зрение вернулось в прежнее состояние, и слух не нервировал остротой, как и обоняние. Наверное, организм стал восприимчив к жаропонижающим средствам, и необычная аллергия обострила органы чувств. А теперь она прошла.
Изо всех исчезнувших побочных действий я пожалела об утерянной гуттаперчивости мышц. Меня приятно взволновала неожиданная гибкость тела, а еще грациозность движений и легкая поступь, как у опасного хищника. Как у самки из сна. И как у родственников профессора, - вспомнился почему-то день рождения Альрика и компания гостей, пришедших его поздравить.
Выбравшись из автомобильных очередей, Петя въехал на городскую окраину. Подумать только, несколько часов назад я шлепала по лужам, а сейчас смотрю на сугробы и голые ветви спящих деревьев.
Сердце тревожно забилось. Впервые с момента бегства из Моццо меня одолели сомнения в целесообразности спонтанного порыва. Все-таки стоило объясниться с Мэлом по телефону или, на худой конец, устроить истерику перед медперсоналом и потребовать, чтобы парень приехал на курорт. И зачем я сорвалась с места, крайне легкомысленно и не задумавшись о последствиях? Впрочем, как всегда. Но что сделано, то сделано. Поздно отступать назад.
Петя остановил машину на обочине возле дыры в институтском заборе. А еще он заранее узнал расписание занятий у третьекурсников нематериального факультета. На этом долг чемпиона считался оплаченным, и я, подхватив пакет, помчалась по дорожке к зданию ВУЗа. Скрипящий под ногами снег и морозец, пощипывающий щеки, показались мне очередной сменой декораций к сказке "Из зимы в лето и обратно". Невидимый техник повернет рубильник, и вместо снега зазеленеет трава.
Время поджимало. Первая лекция грозила начаться с минуты на минуту.
И лишь взбежав по ступеням на крыльцо, я вспомнила. Здесь, в институте, работает или учится убийца, вынашивающий планы повторного покушения, и его приятно удивит мое возвращение в альма-матер безо всякой защиты. Мушка добровольно прилетела в лапы к злому пауку. Теперь я - слепая для всех, и любой желающий может незаметно бросить в меня заклинание.
Огромный риск, но нельзя разворачиваться и убегать в шаге от цели. Нужно дойти до конца, чтобы потом не ругать себя, упрекая в трусости.
Секундная заминка - и я ворвалась в холл. Пританцовывая от нетерпения, сдала шубку в раздевалку и припустила к юго-восточному коридору на второй этаж, на занятие по истории культов. Предмет вошел в программу весеннего семестра, и вела его Царица.
Хорошо, что с началом нового витка учебы прыть студентов поубавилась, и количество желающих постигать азы висоричесих наук резко сократилось. На запыхавшуюся беготню никто не обратил внимание. Во-первых, коридоры опустели, а во-вторых, меня не ожидали увидеть. По всем законам логики мне следовало быть не в институте.
Перед нужной дверью я остановилась, не решаясь открыть. Стояла будто на десятиметровой вышке перед тем, как прыгнуть вниз. Может, повернуть обратно? Еще есть возможность.
Прогорнивший звонок сообщил, что, увы, время, отпущенное на раздумья, истекло.
И пальцы взялись за ручку.
При моем появлении гул в аудитории стих. Под десятками удивленных взглядов я прошествовала к крайнему ряду у окна и словно в тумане поднялась по ступеням. Мэл сидел, замерев, на облюбованном им месте - бледный и ошарашенный моим появлением.
Поднявшись выше, я заняла стол, по умолчанию закрепившийся за мной на второй день появления в столичном институте. Остолбенелое затишье прошло, и по рядам покатились волны взбудораженных голосов.
Ничего и никого не вижу. Не вижу головы, поворачивающиеся в мою сторону. Не слышу, как переговариваются однокурсники. В фокусе - Мэл.
Я даже пропустила приход проректрисы. Кто как не Царица мог позволить себе появиться в аудитории после звонка и воздушной волны. Правда, она не стала козырять своим исключительным положением и извинилась за опоздание. Лекция началась.