Синеока, что делать?
Шрифт:
В небе бледным пятном висел призрак полной луны. Невыспавшийся Степан клевал носом. Когда голова падала на грудь в дрёме, он походил на младенца, которому мамка спать раньше времени не даёт: растерянным и томным. Решил воткнуть удочку в берег и искупаться в озере, скинуть болезненную дремоту. Снял рубаху, сапоги, штаны и по скользкому местами глинистому берегу медленно спустился в воду. Водичка освежала. Была чуть прохладнее воздуха. Но только чуть.
Степан оттолкнулся от дна и поплыл. Озеро напоминало по форме надкушенный бублик. Бублик наоборот.
– Ух ты! Волшебство, да и только, – шепнул Степан, и получилось что-то типа: буль-буль, буль. Вода чуть не хлынула в рот. Он поплыл дальше и вдруг увидел впереди изящную головку девушки. Её белокурые волосы веером распластались по воде, вздрагивая в такт движениям. Она плыла метрах в десяти от Степана, плавно раздвигая воду руками.
Вскоре незнакомка повернула к берегу, и он увидел её чудесный профиль. Медленно поднимаясь из воды, волнующе обнажалось белое гибкое тело. Девушка слегка повернула голову и хитро посмотрела на Степана. Её губы зашевелились:
«Мы завьём венки… мы на все святки… мы на все святки».
Звук также как накануне не лился в уши, а возникал где-то в извилинах его мозга… и повторялся… повторялся.
Степан смотрел как заворожённый и даже грести перестал, взглядом ловя слова, слетающие с её полных розовых губ. Он занырнул, чтоб сбросить морок, а когда вынырнул, услышал, как она тихо засмеялась звонким задорным голоском, накидывая поверх нагого тела длинный полупрозрачный наряд, словно сшитый из тумана.
– Степан, пойдём… Степан! Пошли со мной… идём… не отставай, – толи говорила, толи телепатически транслировала она, бросая на парня взгляды, один призывнее другого.
И Степан, как послушный щенок, вышел на берег и, осторожно ступая босыми ногами, последовал за ней. Она шла, временами оборачиваясь, лукаво поглядывая и одаривая завораживающей, соблазнительной улыбкой. Словно играя. Волосы серебристым водопадом спускались с плеч, подсвечиваемые таинственным светом блуждающих огней, мерцающих в воздухе тут и там. Всё расплывалось перед глазами у Стёпы, только она оставалась чётким ориентиром в окружающем его волшебстве.
«Приворожила, ведьма проклятая», – вертелось у Степана в голове. При этом всё существо его трепетало от одного лишь брошенного красавицей взгляда.
Они вышли на небольшую поляну, и незнакомка, наконец, подошла непозволительно близко, взяв Степана за руку.
– Здесь мой дом… Иди за мной… Стёпушка…
Приподняв одну из прядей плакучей ивы, она провела его в слабоосвещённый грот. Грот плавно переходил в мерцающую золотистыми отблесками пещеру, из которой расходились
«Фея? Неужто фея?»
Фея, это волшебное создание продолжала держать его за руку и вести всё дальше сквозь извилистую анфиладу залов. За каждым поворотом его встречали восторженные лукавые взгляды. Девушки хихикали, глядя на него, и смущенно прятались за полупрозрачными занавесями. Наконец его чаровница остановилась. Он понял, что находится в спальне с большой круглой кроватью посередине. Одним движением руки прекрасная незнакомка толкнула его на ложе, и Степан провалился в мягкую, словно облако, перину.
Щурясь, Стёпа посмотрел на свою коварную обольстительницу.
В комнату караваном потянулись девушки с блюдами, полными фруктов, ягод, припудренных сладких десертов, напитков. Степана, как важную вип-персону, или младенца несмышлёного, кормили с рук, поили, а насытив, внезапно исчезли. Осталась лишь она – его чаровница.
Голова клонилась ко сну.
«Спать нельзя. Нет. Не спи, Стёпка! Всё это колдовство, и фея в любой момент может превратиться в безобразную ведьму. Как пить дать!» – бродили в его голове беспорядочные мысли.
Фея смотрела улыбаясь. Видно, её забавляла эта неистовая борьба. Степан моргнул, и вот синие глаза совсем близко. Руки скользнули по бедрам. Степан напрягся. Обычно инициативной стороной был он…
Время текло медленно, нега, словно мёд, разливалась по телу, а фея всё не отпускала. Он впадал в небытие, просыпался и снова растворялся в неге. Иногда сознание прояснялось, и молодой человек, набравшись духу, поднимался, решаясь сбежать. Плутал анфиладами комнат в поисках выхода, но снова оказывался в спальне с круглой кроватью.
– Разве здесь ты ни в раю? – слышался в голове голос синеокой красавицы. – Что ещё для счастья надо?
– Свободы… Я воли своей не чувствую…
Озёрная фея только смеялась на это, продолжая манить, вставая на пути к свободе. Опьяненный, пошатываясь, он шёл на звуки её чарующего голоса не в силах сопротивляться.
– Отпусти меня. Отпусти! Чувствую, изведёшь ты меня. Выпьешь до дна и выкинешь, как ненужную игрушку на болото… Отпусти.
– Хитрый ты, Степан. Сам же пришёл. А теперь отпусти.
– Отпусти. Позабавилась и хватит. Сил моих нет.
– Хорошо. В шахматы играть со мной будешь? Обыграешь – отпущу.
– В шахматы? А что, думаешь, не сумею? Играем!
Несколько раз Стёпан был близок к тому, чтобы поставить мат. Но фея невероятным образом выигрывала. И снова вела на ложе.
Так за игрой прошло ещё несколько дней. По крайней мере, так казалось Степану. Словно здесь в бессмысленном, но приятном препровождении пролетают дни его жизни, недели, а может, даже месяцы.