Синеока, что делать?
Шрифт:
– Ну вот вы и покажете им документ животворящий, которого на самом деле нет. Он, как ни крути, для жизни нужен! Наведёте чары, чтобы заполучить его настоящий, и тогда никто вас и тронуть не посмеет. Только нужно поторапливаться. Быстрее лаптями шевелить, – перевернув всё с ног на голову, свёл воедино Степан. Легко у него получилось на словах-то!
– А кто нам ваше ЭКО строить будет?
– Чары.
– Нет! Можно шалаш превратить в терем с помощью чар. А построить нельзя! – выпалила Синеока, сложив руки на груди.
– Нельзя, так нельзя. А есть у вас
– Что?!
– Деньги. Золото. Камни. Тот же самый жемчуг. Чтобы со строителями расплатиться можно было.
– Лаванда! Принеси ларец, – махнула рукой Синеока.
Юная берегиня принесла небольшой, но достаточно увесистый ларец. Отрыла, и Степан присвистнул.
– Ого! Это всё или ещё есть?
– Хм! А что это ты так заинтересовался?
– Я так-то не спец. Не могу в деньгах оценить, на сколько потянет ваше имущество.
– Достаточно будет. Сколько нужно, столько и добудем.
– Ну… красава! Лиль, объясни мне, глупцу, почему мы с тобой вкалываем двадцать четыре на семь? А нельзя просто с мамки алименты взыскать и жить припеваючи?
– Взыщи, а я посмотрю, как ты будешь надрываться, перетаскивая в машину сундуки. Синеока, а помнишь, у нас были золотые монеты… дарики, помниться?
– Шустрая какая! Есть и дарики. Куда им деться? Чует моё сердце, что скоро твой Степка нас по миру пустит. Всё это: алмазы, жемчуга, самоцветы – я тысячелетьями собирала!
– А можно поинтересоваться, зачем? – удивленно тараща глаза, спросил Степан.
Синеока на минуту задумалась, играя на публику глазами. Жеманно водила обнаженными плечиками, вдыхая и выдыхая воздух, словно собираясь что-то сказать, пока не выпрямилась, сурово взглянув на него, и не ответила:
– Положено так! Какие же мы хозяева земли, если нет у нас ничего за душой! Все лесные богатства должны пасть у наших ног… – уверенно и властно произнесла Синеока, кого-то сильно напомнив Степану. Аж мурашки по телу побежали. Вот ить, Галадриэль!
– Кстати, вот это тоже может сильно пригодиться, – добавил Степан, показывая на богатые украшения берегинь, служившие им одеждой. Берегини при этом переглянулись, пряча украшения под маленькими ладошками. – И это, – он окинул взглядом стены с рясными жилами жёлтого сверкающего металла.
– Это? Это «золото дураков». Горная порода пронизана жилами пирита и марказита. А больше всего здесь слюды – всё это ничего не стоит, если не грести экскаватором, конечно.
– Жемчуг то настоящий?
– Жемчуг настоящий.
– Слава богам! Я уж подумал, грешным делом, что все ваши богатства – пшик! Жемчуг сегодня мало кто носит. Не жалейте. Моде сегодняшней не соответствует. Придётся привыкать… попроще одеваться. Вопрос только… где я всё это продам…
– Погоди! Жемчужные украшения можно использовать для тематических фотосессий! Чем не заработок? Это сейчас очень модно, – вставила Лилия.
– Так! Так! Что мы сейчас обсуждаем? Как нам зарабатывать на жизнь? Или как сохранить Лисий Бор? Мы не особо нуждаемся в деньгах! – непонимающе спросила Синеока.
– Это для прикрытия. Не может целая деревня
– Кому показать? – всё ещё не понимала Синеока.
– В первую очередь тому, кто претендует на землю. Он должен увидеть здесь развитое земледелие, домашнее хозяйство и производство, приносящее прибыль. Если землю захотят выкупить – это должна быть просто неподъёмная сумма! Только тогда вас, возможно, оставят в покое.
План
Степан с Лилей в сопровождении прелестной нимфетки откинули ветви плакучей ивы и нырнули в сводчатый грот, плавно переходящий в целый каскад пещер, больше похожих на дворец, нежели на то, чем нам представляются подземные тайные убежища. Потолок источал таинственный свет: голубой, зеленый, желтый, розовый… с него свисали паруса тонких тканей, подобно шифону, вздувающиеся при каждом мимолетном движении воздуха. Сказочное королевство, ни дать не взять!
Стёпа прошёл в просторную залу и, бросив на пол два клетчатых баула, развернул карту, застелив ею массивный, полированного камня журнальный столик. Такие он видел только в «Зимнем» три года назад, будучи проездом в Питере. Синеока уже ждала его, властно взирая сверху вниз. Так что иногда он чувствовал себя её подданным… Может, он преувеличивал свои ощущения? Она, как не крути: королева! Владычица мор… лесная! От этого знания просто так не уйти. Довлеет.
Синеока наклонилась над картой, всматриваясь в мелкие непонятные знаки, начертанные линии, зубчатые контуры овалов, пунктирные штрихи и цветные пятна.
– Вот это Лисий Бор, – Степан обвёл указательным пальцем большой массив:
– Видишь… те ёлки, изображения деревьев? Двойная линия – это шоссе. Двойные штрихи – луга. Вот это проселочная дорога, та самая, по которой мы приехали к озеру. А вот и озеро. Двойная линия с направлениями движения – ручьи. Или речки. Есть такие в Лисьем Бору?
– Да, есть. Овсянка. Мы зовём реку Овсянкой. А ручьёв – считано-несчитано!
– Точно! Тут и подписано «Овсянка». Вот это овраги, родники… Карта достаточно подробная. Кто-то неплохо сделал свою работу. Где границы вашего царства-государства? Можешь сориентироваться?
– Мне кажется, примерно так, – вмешалась Лиля, обводя границу Лисьего Бора карандашом.
– Погоди. Не спеши, – одёрнула дочь Синеока и пристальнее всмотрелась в карту. Волосы упали на столик, и цветы на изящной головке берегини уткнулись Степану в висок. Он почувствовал тёплый аромат её волос. Аромат поля, нагретого солнцем, источающего неповторимый запах полевых цветов, земли, смешанный с горечью тысячелистника и таволги, с её пьянящим послевкусием.
– Дай рассмотреть поподробнее. Откуда тебе знать границы? Здесь до самой речки… вот так… так… – берегиня старательно выводила пальцем линии на карте, и они, вспыхивая зелёными искрами, светились.