Сингапурский квартет
Шрифт:
Это-то и тянуло душу.
Дроздов перебросил два листка на настенном календаре. На втором, предшествующем дню, когда Севастьянов должен был уехать в Сингапур, сделал загогулину, в его личной шифровальной грамоте переводимую как «непринужденное общение в присутствии третьего». Какого третьего? Может, Павла Немчины? Они знакомы… Вспомнил улыбку Севастьянова. Легкая, но глаза какие-то погасшие.
Дроздов вдруг отчетливо подумал: не удастся этому бухгалтеру то, что не получилось у Петракова.
Но что-то подсказывало: этот будет, будет мстить.
Опыт говорил Дроздову, что назначение Севастьянова бухгалтером в представительство холдинга в Сингапуре может быть и чьей-то игрой. Дроздов опять вспомнил Ефима Шлайна. Неужто полковник экономической контрразведки приложил руку к назначению бухгалтера? Нет, не получается… Во-первых, Севастьянов в кадрах спецслужбы не состоит, и во-вторых, на сотрудничество с органами не пойдет, потому что никогда и раньше на это не шел, хотя осторожные подходы к нему делались.
Но все равно, чью-то игру исключать не следовало.
Дроздов ещё раз обвел шариковым карандашом свою загогулину и отправился наливать себе кофе. Наклонившись над кофеваркой, увидел в окне, что сингапурский бухгалтер и Клава Немчина снова объявились на веранде у входа в посольское здание. И о чем им разговаривать?
— Не верю я ни в какие случайности, — говорил в это время Севастьянов Клаве.
Ее глаза, губы, вся она, облепленная под сквозняком из посольских сеней просторным льняным платьем, была перед ним. Протяни руку — и дотронешься.
— Мы можем встречаться в этом городе, — сказала она твердо.
— Может, предложишь сбежать с тобой в Новую Зеландию? Здесь близко… Думаешь, о чем ты говоришь?
— Действительно, не думаю. Но и в Новой Зеландии назначают свидания…
— Вон идет твой муж, — сказал Севастьянов. — Кого ты собираешься обманывать — его или меня?
— На Волге ты так не рассуждал. А я тебе таких вопросов не ставила…
— Севастьянов! Привет! С приездом в достославный Бангкок! — сказал её муж. — Что там мне прислали?
— Имею от Семейных передать конвертик и просьбишку насчет бриллиантов для диктатуры сексуальных меньшинств, — сказал он почти грубо. — Вообще-то он меня просил купить, потом отдать вам для отправки, да я подумал, что женщина с этим справится лучше, вот прошу Клаву…
Ходили сплетни, что Семейных «голубой».
Немчина склонил с высоты своего роста голову над ними, улыбнулся одними губами.
— Сделаем… Могу сразу и в гостиницу отвезти. Где вы на постое?
— «Амбассадор», — сказал Севастьянов. — Комната шестьсот восемьдесят шесть…
Увидев юнкера военно-морского
Рассказ изобиловал подробностями. Но капитан не прерывал. Не юнкеру решать, что существенно в его наблюдениях, а что нет.
Для ведения слежки за «объектом» стажер выбрал провинциальный костюм. Просторная домотканая рубаха скрывала широкую грудь и натренированный пресс живота. Штаны с пузырями на коленях не привлекали внимания. Но кожаные сандалии, хотя и заношенные, не могли принадлежать человеку с крестьянскими ступнями. Обувь полагалась бы резиновая, подешевле.
— Что вы пили, когда сидели в забегаловке?
— Кофе, господин капитан.
— Посмотрите на свои ноги и спросите себя: что бы я подумал, если бы увидел человека, пьющего кофе, с такими ступнями? Вы ответите: я подумал бы, что это хвост. Следовало заказать рис с овощами, либо пиво со льдом, либо уж мороженое… Человек с окраины или деревни не станет тратиться на кофе. Для него кофе не праздник и не обыденность, кофе для него ничто. Человек выбранного вами обличья попотчует себя в городе пивом или мороженым… К костюму нужны резиновые шлепанцы, но обуйте уж кеды. В шлепанцах, если понадобится, далеко не сбегаешь… Итак?
— Женщина прибыла и уехала на «тук-туке». Имела пакет с маркировкой универмага «Новый мир», который на Балампу. Красного цвета. Это сегодняшний цвет, я проверил. Они выпили пепси, после чего объект расплатился. Они вышли, взяли такси и там поцеловались. Такси отвезло их в «Амбассадор», номер 686. Окно во двор. Резервирование было сделано электронной почтой из Москвы. Все, господин капитан.
— Почему они целовались в машине?
— Думаю, чтобы не делать этого на людях, господин капитан. А в машине на заднем сиденье они остались наедине.
— Европейцы свободно делают это на людях, юнкер. Если им не нужно скрывать свои отношения. Двое не стеснялись, как это сделали бы вы с подружкой, а остерегались. Они желали сохранить свои отношения в тайне. Работайте в этом направлении. Не навязчиво. Пока я ничего не вижу. Просто набирайте факты. Главное, присматривайтесь: нет ли у вас конкурентов из какой-либо другой… службы, особенно зарубежной. Это понятно?
— Понятно, господин капитан.
Юнкер сделал поворот кругом. Работа не обещала быть тяжелой.