Сингомэйкеры
Шрифт:
– Когда читать? Скорее бы стать сингуляром. Сразу все знания в башку – фьють! И все мои. Все знаю, все умею.
– А я бы не стал, – заметил Штейн. Видя недоумевающие взгляды, пояснил: – Люблю учиться. Все сперва пропустил бы через себя, все-таки процесс обучения тоже ускорится в тысячи раз. А на автомате я закачаю в башку разве что все энциклопедии, справочники, атласы… Насчет инстинкта можно и мне копеечку? А как же насчет того, что появлялся некий мудрец и добавлял некую заповедь? К примеру, Ной создал три или четыре
– Иисус еще что-то добавил, – сказал Гадес обрадованно, тут же поправил сам себя: – Только его заповеди не работают вроде. Или я не помню ничего, кроме подставь левую щеку или возлюби врага своего…
Штейн кивнул, произнес голосом телеведущего:
– Хороший вопрос. А почему появление Моисея не рассматривать как появление у человечества нового инстинкта? Человечество растет, мужает, развивается – пришла пора усложнить нервную систему.
Макгрегор слушал хмуро, склонив голову, наконец прервал их интеллектуальную игру неприятным голосом:
– Я все понимаю, повыпендриваться хочется, но какое отношение этот ваш Моше имеет к сингулярности?
Все на минутку умолкли, в самом деле, какое, Гадес нашелся первым:
– Переходя в сингулярность: брать или не брать с собой инстинкты? Как ни крути, но инстинктам мы обязаны всем. Даже наш разум, благодаря которому подходим к сингулярности, – это всего лишь усложнившийся инстинкт!
– Брать, – сказал Макгрегор, не раздумывая.
– Ни за что, – возразил Штейн так же решительно.
Они посмотрели на меня, я пискнул неуверенно:
– Может быть… придумать свои инстинкты?
– Как это?
– Ну, раз уж сможем одни черты личности усиливать, другие убирать вовсе… то, может быть, инстинкты тоже не выбрасывать, а переписать заново?
Макгрегор вздохнул:
– Снова на полной скорости врываемся в неизведанное…
Я ощутил, что с чипом-коммуникатором посматриваю по сторонам, словно корабль пустыни, величаво плывущий между барханами, а внизу суетится всякая мелочь вроде ящериц и кузнечиков. Всего-то на постоянной связи с инетом, а какое преимущество над теми, кому сперва нужно приехать домой или в офис, включить комп, войти в браузер, затем в поисковик!
Слабая аналогия, когда человек с мобильником в кармане чувствует преимущество над теми, у кого его нет. Это не мания величия, что я, мол, сверхчеловек, а все остальные – дураки набитые. Я в самом деле сверхчеловек!
Волосы поднимаются дыбом, когда пытаюсь вообразить себе, что такое сингулярность, если даже простейший чип, всего лишь позволяющий по беспроводному подсоединяться к компу, уже невероятно изменил мою жизнь!
По слухам, наконец-то нечеловеческими усилиями сумел заставить проснуться чип и Данциг. Теперь он отбыл в свою загородную резиденцию, наслаждаясь новоприобретенным могуществом и ожидая следующего
Кронберг, явно наслаждаясь возможностью включать и выключать комп мысленным импульсом, встретил после обеда меня в большом зале.
– Ну как вам?
– В диком восторге, – заверил я.
В сторонке остановился Макгрегор, взгляд несколько отрешенный, явно мысленно отдает приказы своим подчиненным, потом просветлел лицом и подошел к нам.
– Ну что, – сказал он с веселым торжеством, – принимаем нашего Юджина в узкий круг сингомэйкеров?
Кронберг кивнул, холодные глаза потеплели.
– Он уже в нем. По самые уши.
Мозг мой работает с бешеной скоростью, как колеса гоночного авто Шумахера на финишной прямой, но ничего не пришло в голову, только промямлил:
– Название красивое… А что это?
Кронберг усмехнулся.
– Вы как будто не знаете о сингулярности.
Я сказал осторожно:
– Знаю, но стараюсь не думать о таких ужасах. Скорость научно-технического прогресса станет настолько стремительной, что человек не будет понимать, что происходит. Во всяком случае, именно так я понял то немногое, что когда-то попалось на глаза.
Макгрегор усмехнулся, а Кронберг сказал неожиданно мягко:
– Все равно, несмотря на ваше демонстративное невежество, мне нравится ваша реакция.
– Чем?
– Вас ужасает именно то, что человек не будет понимать, что происходит. Для ученого это невыносимо, верно?
Я пожал плечами.
– Можно сказать и так. Но я понял, понял. Сегодня же соберу все материалы, что найду, прочту. Постараюсь понять.
– Только не вводите в поиск слово «сингомэйкеры», – предупредил Макгрегор.
– Почему?
– Это словцо из нашего узкого круга. И не хотелось бы, чтобы вышло за пределы.
Кронберг кивнул:
– Подтверждаю. Ничего страшного, конечно, не произойдет, но… лучше пусть это останется словцом нашей организации.
– Понял, – ответил я. – Пошел читать про сингулярность.
Узкий специалист подобен флюсу, сказал в свое время Прутков. Это во времена Ломоносова или да Винчи один человек мог объять все науки, да еще заниматься литературным творчеством и писать картины. Я читал про сингулярность и краснел, вспоминая, каким дураком выглядел перед Кронбергом и его компаньонами.
За то время, как я поступил в вуз и перестал бесцельно шарить по инету, собирая все интересное, в науку вломились такие понятия, как нанотехнологии и биоинжиниринг, с ними связаны основные надежды человечества. Теперь понимаю, почему организация так стремится поскорее подвести человечество к сингулярности! Будут решены все основные задачи: люди получат все-все, что желают, а еще биотехнологии обещают не только вылечить от всех болезней, но вообще сделать вечно молодыми и даже… бессмертными!