Сингулярная любовь
Шрифт:
Ответом мне был уважительный взгляд. Перешибить американцев в экономии времени — это надо суметь.
Примечания и сноски к главе 19:
[1] «Дерринджер», как уж отмечалось в первой книге цикла, — класс пистолетов простейшей конструкции и карманного размера. Как правило, одно- или двухзарядные. Предназначены для скрытого ношения. Волею авторов этот конкретный дерринджер — двуствольный, с двумя патронами 9x19 Парабеллум. Длина ствола ~ 15 см.
[2] То есть Фрэнк весил около 102 кг, а Марьям — около 45 кг. Её рост едва превышал полтора метра, а рост техасца был около
[3] В советском кинематографе действительно часто уделяли внимание совсем малозначительным деталям. Но раздобыть работающий «льюис» не удалось и «Мосфильму» с «Ленфильмом». Потому в одних кадрах снимается «льюис», в других — «загримированный» под него пулемёт ДП.
[4] Воронцов всё верно помнит, в нашей истории «Титаник» впервые вышел в море из Саутгемптона 10 апреля 1912 года, а 12 апреля затонул, столкнувшись с айсбергом. В альтернативной же истории, как упоминает Воронцов, лайнер вышел в море в марте. Почему так — авторы могут только предполагать. Скорее всего, дело в том, что Британия в этой истории несколько богаче и несколько более продвинута технологически. Выигранной за счёт этого разницы во времени хватило, чтобы разминуться с айсбергом.
[5] «Осторожнее!» Да, об этой проблеме писали люди, которым довелось иметь дело с «льюисом». Хоть и не все.
Глава 20
Часть 3
«Если будешь настойчив и смел»
Филадельфия, штат Пенсильвания, филиал Холдинга «НОРД», 7 июля 1912 года, воскресенье
— Ну, почему нет-то?! Почему, Юра! Он же на все варианты согласен! Хочешь — ему пулемёты закажи, он организует производство! Причем — под наш патрон, а не под британский «ноль триста третий». А хочешь — бери его в партнёры. От него — патенты, доработка и секреты производства, от нас — вложения. И прибыль можно в развитие пропускать. Или купи у него лицензию и сам производи.
— Нет! — снова повторил я. — Ничего из этого мы делать не будем.
— Но почему? ПА-ЧИ-МУ?!
— Потому что у нас уже есть два типа пулемётов. Производство «максимов» в России налажено, и «льюисы» их не заменят. Есть множество задач, где нужен именно пулемёт на станке. А «максим» хоть и дорог, и тяжел, но очень уж точен. И надёжен. Пока он сломается, столько пуль выпустить может… Цена выстрела получится куда меньше, чем из вот этого, носимого.
Семецкий неожиданно стал мертвенно спокоен и серьёзен, как перед дракой насмерть. Однако просто жестом предложил мне продолжать.
— А в качестве носимого подойдёт наш лёгкий НТ — пулемёт Нудельмана-Токарева. Он и сейчас неплох, а будет ещё лучше. А главное, сюда недаром взяли Малиновского. Он сейчас изучает способы конвейерного производства. Мозги у него правильные, а у американцев есть чему поучиться. Наладим мы выпуск таких пулеметов, сделаем массовым, быстрым и дешёвым. Даже с парой магазинов в двести рублей уложимся. А «льюис» твой не только хуже, он и дороже. Слыхал его оценки? От тысячи до полутора тысяч рублей за штуку выйдет. Считай, за ту же цену можно пять, семь, а может и десяток наших «энтэшек» сделать. А они, повторюсь, лучше.
— Не подскажешь, чем? — всё так же мертвенно-спокойно поинтересовался Семецкий. Видно, что стадия
— Всем! Он легче! Скорострельнее! Ему не требуется большой расчёт, справится и один человек. Максимум — два! У него тот же калибр и та же масса пули! Да, меньше начальная скорость. Но убить всё равно может даже за версту с лишним. Дальше и не надо!
— Эхх… — сокрушённо выдохнул тёзка. — Всё забываю, что ты — сугубо гражданский.
— Я что-то упустил?
— Да всё ты упустил!
И он начал спокойно объяснять. Что это для меня винтовка или револьвер — мои инструменты. А армия сильна именно организацией. Дисциплиной. Уставом. В армии все работают вместе, и пулемёты — это инструменты командиров. Именно они говорят, когда, куда и в каком порядке стрелять. И откуда. Они ставят задачи.
Что автомат Фёдорова недаром в армейской среде «пулёмётом на зайцев» дразнят. И наши «энтэшки» ничуть не лучше! Они способны решать ограниченный класс задач. Например, остановить кавалерийскую атаку, заставить залечь цепи пехоты. Или «причесать» противника, идущего колонной. Могут за счёт своей легкости и скорострельности существенно усилить атаку на вражеские позиции или решить полицейские, по сути, задачи. Для диверсантов и партизан они тоже прекрасно подходят. Но вот армейскому подразделению…
— А ведь ты именно для армии массовое производство задумал, верно?
— Разумеется.
— Я так и понял! Тогда слушай дальше! Я ведь до нынешней зимы тоже всё больше диверсионные и партизанские задачи решал. А сейчас пришлось уже именно задачи пехоты решать. Пусть и не совсем обычной. И понял я, что пехоту менять надо. Штаты, Уставы, вооружение. Пулемёты должны не только на броневиках появиться, но и в каждой роте! Но не «Максимы», а именно легкие, носимые. Которые можно быстро передвигать без двуколки.
— Так вот тебе и «энтэшки»!
— Погоди! Я уже говорил, что в армии воюют организацией. И патронами снабжают тоже централизованно. А наши лёгкие пулемёты — они под другой патрон. Нет пока в русской армии карабинов Нудельмана. И не скоро будет!
— Это почему же?
— Вспомни Драгомирова[1] покойного, как он с пулемётами боролся! А почему? Потому что патроны экономил! Вот тебе и ответ, почему в нашей армии «нудели» появятся нескоро! А раз нет их, то нет и патронов к ним, нет и пулемётов под этот патрон!
— Поэтому тебе и нужен носимый пулемёт под винтовочный патрон?
— Именно! — обрадовался он проявленному мной пониманию. — Да и кучность у «энтэшки», уж прости, хуже. Это как с пулемётом «Кольт», что Браунинг разработал. Вроде бы — гений его делал. И автоматика для того времени — самая передовая. Вот только… Ствол у него трясёт! И точность стрельбы — никакая. На ближние дистанции — нормально, а на дальних — лупит в белый свет, как в копеечку! Даже опытные пулеметчики, стреляя из Кольта, не могли показать тех результатов меткости, которые легко давались при стрельбе из «максима» даже новичкам. Да и высокий он. Под ним надо почти два дециметра свободных иметь, иначе рычаг начинает землю рыть. За что пулемёт и прозвали «картофелекопалкой». На фронте, само собой, это никуда не годится! Мы ж и «максимы» потому в низкие превращали!