Сингулярность 2.0. Биотех
Шрифт:
– Она искала лекарство для тяжело больного сына. Изучала ноотропные вещества. Синтезировала принципиально новый нейромедиатор. Всех тонкостей не знаю, я простой курьер. Сплетни ходят про всех знаменитых людей, и Калинова не исключение.
– Она. Ставила. Опыты. На своем. Ребенке, – припечатывая каждое слово, сообщила Рина. Подождала реакции Кима, и, не дождавшись, продолжила:
– И на себе, конечно. Но сначала на мальчике, который не осознавал, что с ним происходит. Моя мама училась у Калиновой. И читала ее дневники. Разумеется, это нехорошо – читать чужие
Ким никак не мог сопоставить эту речь с детским симпатичным личиком. Он не знал, что сказать, и вдруг поймал себя на необъяснимом желании оказаться подальше отсюда.
Похоже, он загостился.
Рина улыбалась. Она ждала ответа, перебирая пальцами соломинку в бокале, и с видимым удовольствием проверяла, как отзывается апельсиновая перчатка экзоскелета. И от естественной детской улыбки Киму становилось еще холоднее.
Наконец, он решился:
– Рина, слушай, с тобой хорошо, но я ведь на работе. Ты не обидишься, если я уже полечу?
– Нет, что вы. Я все понимаю. Просто мне очень скучно. И родители задерживаются. Простите, что заболтала вас. Думала, вам интересно.
Печально улыбнувшись, маленькая хозяйка биостанции по-взрослому попыталась скрыть разочарование. Киму стало неловко.
– Ну, пусть двигатель отдохнет минут десять. У тебя тут очень интересно, правда. Может, покажешь еще что-нибудь?
Рина радостно вскочила.
– Конечно, оранжерею, пойдемте!
Зеркальные стены небольшой оранжереи делали ее безграничной. Тут было влажно и душно, как в джунглях. Но в отличие от дождевых лесов Амазонии в оранжерее на биостанции «Высота-5700» росли только полезные человеку экземпляры. Высоченная шпалера с веселыми шариками томатов соседствовала с виноградной лозой, карликовые яблони и апельсиновые деревья выглядели декорацией в детском театре, но запах развеивал все сомнения. Ни один декоратор не сумеет создать запах мокрой почвы, апельсиновой корочки и потревоженной томатной ботвы.
Рина сорвала полупрозрачную золотисто-розовую виноградину размером с голубиное яйцо и протянула Киму:
– Угощайтесь!
Ягода лопнула во рту, и чуть приторный ароматный сок озадачил Кима, такого вкуса он не знал. На его поднятые брови Рина ответила довольным смешком:
– Ага, не ожидали? Это гибрид. Мама недавно вывела.
– Твоя мама селекционер?
– Нет, просто развлекается. Она биолог-адаптолог, а еще биохимик, я же говорила вам.
Задорная гримаса исчезла с лица Рины, будто задули свечу. Автоматически сунув в руку Кима еще одну ягоду, Рина продолжила:
– Мама решила развить дальше успех Калиновой. Модлы – это всего лишь накачанные препаратами обычные люди. А у мамы возникла идея сверхличности. Когда сознание уже не будет зависеть от химического воздействия на мозг. Ну, на первых порах без
– Как это?
– Тренировки. Тренировки – это великое дело. Даже вы, модлы, тренируете свои новые способности, правда?
– Да.
– Ну вот, а кроме тела и памяти, например, можно тренировать силу воли, устойчивость к стрессам, много чего. Например, стремление вырваться из увечного тела. И чем беднее твои возможности, тем сильнее ты хочешь стать всемогущим. Мама так говорила. Говорит.
Кима резанула эта поправка с прошедшего времени на настоящее. Он огляделся. Уход за оранжереей полностью автоматизирован, присутствие человека требовалось, только чтобы сорвать парочку солнечных апельсинов.
– Рина, а тебе не страшно тут, пока родителей нет?
– Вы шутите? Кого мне бояться? Людей здесь не бывает, а волков мы давно приручили, они к нам только зимой приходят, когда с охотой сложности.
– Ну а если родители задержатся?
– И что? Станция способна год меня кормить. А может, и дольше.
– А какая связь у тебя с родителями?
– Спутниковая. Но она ненадежная. Сейчас, например, ее нет. Еще старые рации, они работают в пределах видимости. То есть, когда родители до края плато доберутся, тогда я их услышу.
– Ты не волнуешься за них?
– Нет.
Ненадежная спутниковая связь – это было что-то из ряда вон в понимании Кима. Как и непостижимое спокойствие девочки-калеки, которая находилась одна в диких горах.
– Знаешь, подожду-ка я твоих родителей.
– А как же ваша работа?
– Этот заказ был последним на сегодня. К тому же компания выделяет дополнительное время на доставку в труднодоступных районах.
– Только не надо оставаться со мной из жалости.
– Это не жалость, а человеческое отношение. Да и если честно, – он подмигнул, – тут у тебя очень интересно.
Рина недоверчиво улыбнулась.
– Здорово! Чем мы с вами займемся?
– Ну а во что ты любишь играть?
– Играть? Я не маленькая.
– Хорошо, чем ты любишь заниматься, когда есть свободное время?
– У меня его нет. Я все время готовлюсь.
– К чему?
– К становлению Вселичности.
– Это что еще такое?
– Я же вам говорила. Это следующий этап в развитии человечества. После вас, модлов. Проект мамы. Сознание, способное управлять материальным пространством без помощи тела.
– И когда ты будешь готова?
– Я уже готова. Но мне нужна ваша помощь.
– Именно моя? А как же мама?
– Она не поможет. Идите за мной.
Рина сорвала апельсин и вышла из оранжереи. Киму ничего не оставалось, как последовать за ней. Интуитивно ему идея не нравилась, но целеустремленность искалеченной девочки вызывала желание помочь. Шли они долго, закручивая вместе с коридором тугую спираль. Наконец Рина остановилась перед последней дверью в самом сердце станции.
– Вот. Мамина лаборатория. Обычно мне сюда нельзя. Но сейчас особый случай.