Сингулярность (сборник)
Шрифт:
– Отлично. Так и запишем, в плюс, – перевел дыхание Славутич, – давай теперь отработаем на отлично.
– Давай…
Через полчаса они заснули в одном спальнике, крепко обнявшись, голые, уставшие и довольные друг другом.
Глава VIII
Тело девушки напряглось, вот только что была мягкая, податливая, сопела в ухо, если тронешь губами сосок – улыбалась и приоткрывала рот. Явно снилось приятное. А то вдруг вздрогнула, словно пуля прострелила, повернула голову как-то набок и заговорила
– Вот вы где, Славутич. Время закончилось, пора возвращаться.
– Дарья, ты чего? – Профессор выскочил из спальника метров на десять, озадаченно вытаращил глаза.
– Я обращаюсь через Дарью. Она хороший ретранслятор. Медиум, как говорят эзотерики.
– И чего угодно потусторонним силам от скромного ученого? – язвительно вопросил Славутич, скрестив руки на груди.
Дарья сделала движение, словно пытаясь приподняться и повернуться. Вместо этого голова закинулась к потолку, и она резко всхрапнула. Голова вновь склонилась набок.
– Извините, неудобно так общаться, конечно, я понимаю. Но, увы, иначе не выходит пока.
– А может, хватит ерунду городить? Что это за сеанс спиритизма?
– Выбирайтесь наружу, там получите дальнейшие рекомендации. Это в ваших интересах, профессор.
Тело девушки обмякло, она свернулась калачиком и тихо засопела.
– Дарья? Дарья, проснись!
Сонные непонимающие глаза девушки раскрылись, она вспыхнула, прикрыла грудь руками, но, словно опомнившись, лукаво улыбнулась и потянулась к профессору.
– Я уже не сплю… – мурлыкнула она.
– Что за бред ты сейчас несла?
Девушка озадаченно выгнула тонкие брови.
– Не сплю… я… Почему бред? Я же действительно не сплю! – Она обиженно втянулась обратно в спальник, как улитка в раковину.
– Что ты мне за сеанс спиритизма устроила?
– А что было-то? Не помню сегодня ничего, – нервно спросила девушка, усевшись в спальнике, замерла, словно гусеница, увидевшая скворца.
– Время, говоришь, закончилось, пора возвращаться. Куда возвращаться?
– Ну, домой, наверное, пора, не знаю… ты же меня здесь не бросишь? Правда?
Профессор оценивающе посмотрел на нее. Хмыкнул, вроде не врет… А она выпрямилась, прогнулась и уже совсем не похожа на испуганную гусеничку. Спальник пополз вниз, четко пропечаталась высокая грудь. Глаза прикипели, а ткань все сползала и сползала, а соски словно пытались задержать, проступая изнутри… победно выскочили наружу на миг и тут же были пойманы и прикрыты ладонью и краем.
Как это здорово у нее получается, инстинктивно, ну, наверное, инстинктивно. Естественно очень.
– Да… возьму, конечно.
Она радостно взвизгнула, словно месяц уговаривала, выскочила и напрыгнула, обхватила шею руками, туловище ногами, впилась в губы поцелуем… А руки уже жадно шарили по ее шелковистой коже, и профессор, как, наверное, и большинство мужчин в таких случаях, пожалел, что рук всего две…
– Удивительное ты существо… чудо какое-то вообще, – расслабленно пробормотал Станислав и тут же ощутил мягкие губы и быстрый язычок на шее. – Нет, нет. Это не комплимент, а констатация факта! Хватит разлеживаться, готовься к заплыву. Надеюсь, теперь организм нормально среагирует на тебя под водой – будет концентрироваться на заплыве и дыхании, а не на оплодотворении прижавшейся особи.
– А что, было бы не скучно… да и зацеп дополнительный, – обиженно протянула девушка, заставив Славутича громогласно расхохотаться.
– Ах ты, скромница – маков цвет! Вот ведь штучка!
Профессор затянул узелок с одеждой в наволочку, сделал вид, что хочет хлопнуть им, как дубиной, девушку.
– И никакая не штучка… ну, может быть, совсем чуть-чуть. – Она погладила мягкой ладошкой щетину на его подбородке.
– Ладно, ближе к делу!
Профессор подтянул ее к себе и деловитым поцелуем приник к губам. Она расслабилась в мощных объятьях, а он, с нею и с узлом в охапку, одним прыжком ухнул в воду. Фонтан брызг, казалось, взлетел до потолка. Она выпучила глаза, взвизгнула, забарахталась на поверхности.
– Ну, нормально, лучше всего организм адаптируется к стрессовому холоду. Сразу приливает кровь к коже. Ну все, не визжи, – прикрикнул он строго. – Вдохни глубже, опускаемся вниз и под стену.
Спустя полчаса они плыли холодными водами подземных переходов, осторожно, еле перебирая ногами. Дарья быстро научилась не морщиться и не отстраняться от холодных скользких телец рыбок. Тем более они помогали плыть в нужном направлении. Правда, кальмарной слаженности рывков на этот раз не удалось добиться. Они перебирали хвостами вразнобой, так тянут жука муравьи, вроде каждый в свою сторону, но в целом к муравейнику, куда добыча медленно, но верно все же доставится.
Лицом к лицу плыть совсем не удобно, но Дарья поступила проще – обняла Станислава ногами и руками. Маневренность невелика, но так держаться, не отрывая губ, легче.
Минут через десять они даже научились переговариваться, ловя момент передачи воздуха. Получалось гулко и неразборчиво, однако вскоре начали догадываться и понимать слова.
– Уолко в гниге гуинеса муинут целоуались?
– Муоного.
Блульк-блульк-блульк…
– Нуэ смуэйся мууне в луогкие! Щуекотно! – грозно шевеля бровями.
– Пруофессор, уо вас уопять встауот!
– Доура, уэто минуога так поувернуолась…
Но когда вплыли в канализацию, стало не до шуток. Морщась от отвращения, лезли, судорожно цепляясь за скользкие ступеньки. Дарья, подстегиваемая вонью, рванула наверх чуть ли не быстрее профессора. Только тугие ягодицы закачались над головой. Даже не пришлось поддерживать сзади. Крышка глухо брякнула о грунт, и девушка, судорожно дыша, рухнула на листву.
– Вот и говори потом, что женщины слабый пол! – сказал профессор. – Вон как лихо подстегнула неприязнь к канализации.