Сингулярность
Шрифт:
— Я вижу доктора Ривье. Он в состоянии транса. Рядом с ним… — Татьяна сделала над собой усилие, пытаясь внутренним взором разглядеть ускользающую картинку, поглощаемую быстро расширяющимся пятном. — Они открыли канал к Сингулярности. Боже, какая энергия.
— Но эксперимент спланирован на завтра, — недоумевающий голос профессора запутался в начавших чуть заметно вибрировать искорках. — Попытайся их остановить. Ривье тоже должен тебя чувствовать.
— Но как, — Татьяна в растерянности оглянулась, потом снова вернула взгляд в быстро расползающуюся от светлого пятна сферу и,
Радужная сфера колыхнулась, замерла на неуловимое мгновение и вспыхнула, залив потоками белого света все пространство.
— У вас все в порядке? — осторожно поинтересовался кто-то из-за спины. — Вы так кричали.
— Все хорошо, Ниночка, не стоит волноваться, — Лесовский обернулся к вышедшей на крик горничной, аккуратно высвободил руку из ладони Татьяны и плавными движениями помассировал виски. — Черт! Давно я так не перегружался. Отвык малость.
— Что это было? — Татьяна чувствовала, как на почти неуловимой, высокой ноте в ее голове звенела натянутая до предела струна. — Пятно. Эта расширяющаяся сфера. Потом вспышка.
— Они не дождались нас, — профессор сделал несколько глубоких вдохов. — Они открыли канал к Сингулярности. Может, чрезвычайные обстоятельства, а может, преднамеренно. Они простимулировали Ника, и тот открыл канал. Эксперимент закончен. Во всяком случае, его первая фаза. Теперь надо ждать результата. Вы посидите пока здесь, отойдите от шока, а я пойду доложусь наверх. То, что сделали китайцы, наверняка не согласовано.
Недовольно хмурясь, профессор встал с кресла и, бросив на нее одобряющий взгляд, направился к двери.
— Твою мать! — выругалась вслух Татьяна и прислушалась к своим ощущениям.
Звон в ушах прошел, голова была легкой, тело — полным энергии и готовым к действию. Как и говорил Лесовский, она чувствовала себя отдохнувшей и собранной. Пытаясь самостоятельно вызвать состояние, стимулированное только что профессором, она внимательно посмотрела на огонь, потом перевела взгляд на тяжелые, медленно плывущие по небу тучи. Огонь как огонь. Тучи как тучи. Все было как всегда, но она чувствовала, что в ней все-таки что-то изменилось. Озадаченно хмыкнув, она попыталась уловить ускользающее чувство и вдруг поняла, что это. Она чувствовала удовлетворение от хорошо выполненной работы. Как после первой пятерки в школе. Как после трудного экзамена, сданного на отлично. Как после первой проведенной самостоятельно операции. Чувство какой-то завершенности, удовлетворение и тихая внутренняя радость от успеха, как будто цель ее жизни была достигнута. «Здорово, — не сдержав улыбку, подумала она. — Но откуда это?»
Пошел крупный снег. Нет, не кружащиеся радужные искорки. Обычный декабрьский снег крупными хлопьями медленно оседал на ухоженную лужайку, камыши, растущие по берегам небольшой затянутой в лед речушки, и раскинувшийся за ней сосновый лес. Татьяна почувствовала, как ее медленно стягивает в сон. Она не стала сопротивляться, лишь поглубже укуталась в плед и, как в детстве, пробурчав что-то невнятное себе под нос, сомкнула веки.
Китай
Вначале Татьяна не обратила на это внимания.
Вечером ее и Лесовского подобрал вертолет и доставил в аэропорт. В самолете, по старой привычке использовать для отдыха любую свободную минуту, она заставила себя заснуть и весь перелет тихо посапывала в удобном раскладывающемся кресле. В аэропорте китайцы, быстро проштамповав паспорта, без досмотра пересадили их в небольшой вертолет, который, резво взмыв в хмурое небо, взял курс на юг.
С момента сеанса на террасе Татьяна контактировала максимум с десятком людей. Но когда она увидела на лице обычно суровых китайских пограничников едва сдерживаемые детские улыбки, она насторожилась и прокрутила в памяти последние несколько часов. Действительно, Ниночка на даче, и пилот их вертолета, и эфэсбэшник, встретивший их в аэропорте для быстрого оформления документов, и пилот частного самолета, и бортпроводница — все излучали хорошее настроение. Как в канун Нового Года, когда через несколько часов тебя ждет долгожданный праздник.
Создавалось впечатление, что люди стали немного счастливее.
Оторвавшись от окна, Татьяна надела гарнитуру внутренней связи и повернулась к профессору.
— Вам не кажется, что люди ведут себя как-то странно? — спросила она и кивнула в сторону сопровождающего их сотрудника МГБ, который покачивал головой в такт музыке, звучащей в его наушниках. — Особенно китайцы. Как дети прямо. У нас бы за это уволили.
— Ты права, я тоже обратил на это внимание. Да и у меня настроение хорошее.
— Знаете, я после вашего сеанса вообще чуть ли не впала в эйфорию, — призналась она.
— Бывает, — улыбнулся профессор. — Это часть реабилитационной методики. Когда у человека хорошее настроение, организм лечится и восстанавливается быстрее.
— То есть это вы подняли мне настроение? — разочарованно спросила Татьяна.
— Хм… — Лесовский сдвинул брови и на секунду задумался. — До этой части сеанса мы не дошли. Вы уткнулись в Сингулярность, а потом вспышка — и нам пришлось остановиться.
— Странно, — она сняла гарнитуру и снова посмотрела в окно на проплывающие внизу покрытые снегом холмы.
Монастырь встретил новых гостей пропитанным тысячелетней историей безразличием. Древние стены как бы давали понять, что человеческая жизнь слишком коротка, чтобы понять само значение времени. И даже небольшая теплая монашеская столовая, где их ждала скромная чайная церемония, была неприветлива и, казалось, немного раздосадована тем, что незваные гости нарушили привычное спокойное течение жизни.
— О! А вот и наши русские друзья, — Монтини поднялся из-за стола и, широко раскинув руки, вышел навстречу появившимся в дверях Татьяне и профессору. — Боже, как я рад вас видеть. Здесь ужасная тоска. Даже несмотря на вчерашнее короткое приключение.
— Ник, ты как? — спросила Татьяна после того, как все пожали друг другу руки и познакомились.
— Вроде нормально, — Ривье поднял на нее уставшие глаза. — Я видел тебя вчера.
— И я тебя тоже, — она села рядом с Ником. — Ну, как это было?