Сингулярность
Шрифт:
Курс лечения подошел к концу. Больше накачивать организм прототипом было нельзя, его высокая концентрация сама могла привести к летальному исходу. И от паразитов, и от личинок удалось избавиться, но токсины все еще находились в организме Адамса, причем основная локализация была в центральных областях мозга. Врачи сказали, что результаты работы с прототипом обнадеживают. Вероятно, если бы он принимал лекарство еще неделю, то от токсинов удалось бы избавиться совсем. Но, к сожалению, дальнейшее применение прототипа невозможно.
Ему перестали колоть морфин и подключили к нейросканеру, в реальном времени фиксирующему изменения внутри его черепной коробки. Медицине был интересен
Через сутки, когда он выплыл из очередного видения, то услышал, как врач отчитывает медсестру за то, что она продолжает вводить пациенту морфин. Та обиженно оправдывалась, утверждая, что ничего подобного не происходит. Доктор же недовольно тыкал пальцем в экран нейросканера, объясняя, что картинка такого возбуждения может быть только после применения обезболивающего наркотика. Наконец, они ушли в ординаторскую проверять журнал выдачи лекарств, а Адамс заставил себя расслабиться и снова окунуться в мир грез и иллюзий. Он знал, что они вернутся, и предвкушал их удивление.
Заметно озадаченный врач вернулся вечером и был не один. Сестра сделала укол стимулянта, хотя его сознание было кристально чистым, как горный воздух после короткого ливня.
— Как вы себя чувствуете? — осторожно спросил нейролог.
— Странный вопрос человеку, готовящемуся на тот свет, — недобро хмыкнул Адамс.
— И все-таки, — доктор взял его руку и пощупал пульс, хотя дисплей над кроватью отражал десяток медицинских показателей. — Мне важно знать. Понимаете, у вас в мозгу происходят необычные процессы. Мы перестали вводить вам обезболивающий препарат. Но мозг ведет себя так, будто регулярно получает его дозы.
— Не знаю… Мне просто нравится то состояние, в которое вводил меня морфин. Я мысленно представляю, что сестра делает мне укол, и оно возвращается.
— А вы можете попытаться спровоцировать это состояние сейчас?
— Почему бы и нет.
Адамс закрыл глаза и через секунду услышал голос нейролога:
— Вот, смотрите, профессор. Идет активация центральной области. Дальше возбуждение распространяется на несколько центров в коре головного мозга. Сюда и сюда. А в остальных зонах — типичная картина глубокого сна. Это почти точная копия реакции мозга на морфин.
— Вижу, — тихо ответил второй врач. — Первичный импульс идет от клауструма. Именно здесь, по данным инфекционистов, локализована зона наиболее высокой концентрации токсинов. А что если простимулировать ее электродами?
— Я все слышу, — Адамс открыл глаза и повернул голову к врачам.
— Невероятно, — удивился профессор. — Как он может находиться в сознании при такой картине возбуждения коры?
— Вот и я говорю, что случай уникальный, — поддержал его нейролог. — Похоже, он может не только воспроизводить эффект воздействия препарата, но и каким-то образом отделять его психоделический эффект от остальных процессов.
— Вы нас слышите? — осторожно обратился профессор к Адамсу и, увидев, что тот кивнул, продолжил: — Я профессор Ритмайер из Университета Майами. Специально прилетел, чтобы вас проконсультировать. Вам каким-то образом удается усилием воли вызвать в организме изменения, которые могут быть только результатом введения сильнодействующего препарата. Если мы с коллегой правы, то… Понимаете, мы бы хотели…
— Вы хотите, чтобы я мысленно продолжал вводить себе прототип и посмотреть, как организм на это отреагирует, — перебил Адамс биолога.
— Откуда вы это узнали? — профессор Ритмайер подозрительно взглянул на лечащего врача.
— Я ничего ему не говорил, — недоуменно пожал плечами тот и кивнул головой в сторону экрана нейрографа. Там на
— Черт возьми! Это невероятно! — еще раз проговорил профессор и потянул своего молодого коллегу за рукав к выходу из палаты, на ходу быстро бросив: — Извините, мистер Адамс, нам надо срочно проконсультироваться.
Через час в коридоре у его двери поставили вооруженную охрану, а вечером любезно улыбающиеся санитары, предварительно пристегнув ремнями к мобильным носилкам, погрузили его в вертолет без опознавательных знаков и перевезли в небольшой спрятанный в дубовой роще медицинский центр.
Он не волновался и не беспокоился. Он знал, что происходит. Он видел это в одном из своих спровоцированных морфином снов.
Так Адамс узнал, что в ЦРУ существует группа «Сигма», занимающаяся применением экстрасенсорных методов в оперативной работе. Группа была создана еще в конце 80-х годов из остатков проекта «Звездные врата»* (*от английского «StarGateproject» — особо секретное подразделение Управления разведки Министерства обороны США, созданное в 1978 году из людей, обладающих экстрасенсорными способностями), развернутого под крышей Министерства обороны. Несмотря на очевидные результаты проекта, через несколько лет работы военные прекратили его финансирование, решив, что развитие новомодных материальных технологий выглядит гораздо перспективнее. Тогда людей, выпавших из «Звездных Врат», подхватило ЦРУ. Разведчики понимали, что от их необычных способностей будет вполне конкретная помощь в вербовке, допросах пленных с применением гипнотических методик и поведенческом психопрофилировании кризисных ситуаций. Так появилась группа «Сигма», о которой знали очень немногие даже в управлении Конторы, потому что люди числились аналитиками, а расходы были спрятаны в одном из раздутых оперативных управлений.
Ребята из «Сигмы» особо не заморачивались научным объяснением своих способностей, они просто использовали их на практике, стараясь по максимуму помочь оперативникам. Еще они находились в постоянном поиске одаренных кандидатов, чтобы обеспечить устойчивую работу группы в будущем.
Случай с аномальной активностью находящегося в терминальной стадии интоксикации оперативника их заинтересовал сразу, и руководитель группы попросил перевести Адамса в специальный центр, где врачам с первого взгляда стало очевидно необычное поведение его мозга. Адамс усилием воли действительно смог убедить организм, что введение лекарственного прототипа продолжается, и в течение месяца его организм почти полностью очистился от токсинов. За это время он не раз смог удивить врачей и специалистов из «Сигмы» тем, что правильно предсказал ряд событий из новостной ленты.
Когда курс реабилитации еще не был полностью закончен, руководитель службы принес ему папку с материалами одного запутанного дела. Отдел внутренних расследований Конторы подозревал, что в секретариате центрального аппарата завелся «крот», который потихоньку качает секреты иностранной разведке. В разработке были четыре человека. Адамсу понадобилась всего одна встреча с каждым из них, чтобы через сутки выделить основного подозреваемого.
Потом таких случаев было множество. Он работал с подозреваемыми из Белого Дома, ФБР, Министерства обороны и еще десятка госучреждений, и в большинстве случаев его наводки были верны. Как это происходило, он не понимал. Он просто пытался изучить как можно больше материала по делу, потом усилием воли вводил себя в состояние, как после дозы морфина, и в полузабытьи его мозг выдавал правильный ответ.