Сингулярность
Шрифт:
— В том, что говорит Майк, есть смысл, — согласился китаец. — Если профессор прав и бессознательным желанием человечества действительно является мир, то Америка — вполне конкретное препятствие на пути к его исполнению. Во всяком случае, так утверждают независимые исследования ООН. Большинство людей на планете считают США основной угрозой миру. Это практически все страны, за исключением Европы, ну и, может, Австралии с Новой Зеландией, которые тоже причисляют себя к Западному миру. Так что я совсем не удивлен.
— А я о чем! — довольно
— А вы разве лучше? — Ник с вызовом посмотрел на итальянца. — Сами-то что хотели в Америке устроить. Ваша катастрофа после слияния двух квантовых черных дыр была бы в разы мощнее чем та, что планировали американцы в Европе.
— Они начали войну, Ник. Мы просто ответили ударом на удар, — поддержала позицию своего друга Татьяна.
— Эй, эй! Здесь не дискуссионный клуб молодых политиков, — Гао решительным жестом прервал разгорающийся спор. Дайте профессору закончить, а то мы так ничего и не узнаем. Как я понял, ментальное поле человечества направило свою энергию против Америки. А дальше что?
— Теперь нам надо внимательно следить за событиями за океаном, — неуверенно пожал плечами Лесовский. — Мы еще ни разу не сталкивались с такой ситуацией, и я не знаю, чего ожидать. Если, как сказал доктор Монтини, все это не бред сумасшедшего, то в Америке должны начаться события, которые устранят ее как угрозу миру.
— Да они уже начались пару дней назад и без Сингулярности, — недобро ухмыльнулся Гао. — Попытка переворота. Публичное покаяние Президента в ООН. Чего еще нам ждать? Насколько сильно было влияние ментального поля?
— Это я могу только предположить, — пожал плечами Лесовский. — Не думаю, что оно распространялось на материальные объекты, иначе это было бы заметно сразу. Поэтому континентальной катастрофы ждать не стоит. Скорее всего, изменения будут носить опосредованный характер. Хотя… Мы ведь ничего не знаем об энергии Сингулярности, поэтому любые варианты возможны.
— Странно. А американцы? — задался вопросом Ник. — Они в этом бессознательном голосовании тоже были против себя?
— Здесь, по-моему, все логично, — хмурясь, ответил Гао. — Американцеввсего 360 миллионов. Это ничтожно мало по сравнению с остальным человечеством. Если взять Китай и Индию, это уже почти 3 миллиарда, а приплюсуй сюда мусульман, ненавидящих США за хаос, который они учинили на Ближнем Востоке, прибавь Африку, Латинскую Америку, Россию, в конце концов. Вот и получишь мнение почти 90 процентов населения планеты.
— Здесь в монастыре запрещено пользоваться мобильными устройствами, — Татьяна выложила на стол свой выключенный смарт. Но связь с долиной у вас должна быть. Может, пока мы тут сидим, на Штаты астероид упал или еще что похуже.
— Вы правы. Надо связаться с внешним миром, — китаец решительно поднялся со стола. — Здесь есть проводная линия для экстренных случаев. — Я пойду, узнаю последние новости и запрошу полную сводку с курьером. Я думаю, нам стоит побыть здесь, в монастыре, пока руководство решит, стоит ли продолжать эксперимент.
Когда китаец вышел из столовой, Ник встал из-за стола и подошел к горящему посреди помещения каменному очагу.
— Я не понимаю, почему Ишихара не вмешивается в то, что мы тут делаем. Ведь Сингулярность знает и контролирует все.
— А зачем ему вмешиваться? — удивился Майк. — Мы как раз действуем в нужном ему направлении. — Он хочет, чтобы человечество развивалось ментально. Мы как раз этим и занимаемся. Первая попытка, судя по всему, прошла удачно. Сознание землян объединилось, на миг создав общее ментальное поле. Если верить профессору, то это поле даже имело определенное влияние на материальный мир. Так что, с точки зрения Ишихары, все идет по плану.
— Может, Майк и прав, — неуверенно проговорила Татьяна. — А может, мы просто всех достали и нас бросили барахтаться в собственном дерьме. Ведь судя по тому, что сказал Ишихара, мы всего лишь одна из тысячи цивилизаций в нашем секторе??? Галактики.
Все надолго замолчали. Ник стоял у очага, протянув к огню руки. Профессор Лесовский с каменным лицом и отрешенным взглядом, казалось, полностью ушел в себя, пытаясь разобраться в необычных ощущениях после контакта с монахом. Монтини, недовольно хмурясь, вертел на столе пустую керамическую чашку. Татьяна, вспоминая вчерашний сеанс с профессором и ощущение счастья, накрывшее ее сегодня утром, пыталась найти всему этому рациональное объяснение.
— Послушайте, — наконец, сказала она. — Может, то, что я скажу, мне просто показалось, но с утра у меня возникло довольно странное чувство. Как будто я добилась того, к чему так долго шла.
— Хм… — профессор бросил на нее подозрительный взгляд. — Если честно, то я тоже испытал что-то похожее.
— А еще я заметила, что люди вокруг стали счастливее. Улыбки на лицах. Глаза блестят… Словно праздник какой-то.
— А знаете, и я проснулся на подъеме, — Монтини наморщил лоб, словно вспоминая утренние ощущения. — Хотя, признаюсь, ложился спать в довольно скверном настроении, потому что не смог принять участие во вчерашнем контакте с Сингулярностью. А ты, Ник? Как самочувствие?
— Я — как обычно. Только ощущение странное — как будто изменилось что-то. И немного противно было внутри, как будто украл что-то, — немного подумав, ответил Ривье. — А вчера страшновато было. Не так, как с Ишихарой. И еще я помню раздражение и злость на все происходящее. И домой хотелось очень. К семье. А тут еще вы со своими разговорами… Короче — настроение паршивое.
— Может, это является следствием того, что неосознанное желание большинства людей исполнилось? А вы, доктор Ривье, со своей верой в западную демократию не были его частью, — ни к кому не обращаясь, проговорил профессор, и все снова надолго замолчали.