Синие берега
Шрифт:
Влево, влево... Там лодки. Влево...
В небе вспыхнула ракета. Оттуда, с откоса затрещал пулемет. Пули слышно шлепались в песок, совсем близко.
Ракета не успела погаснуть, свет ее подхватила уже другая ракета. Свет лежал на земле, и ночная земля получила чуть голубоватый цвет.
Стрельба стихла. Наверное, на минуту. Сейчас опять начнется. Сейчас начнется... начнется... Минута перерыва, а за минуту можно вырваться хоть куда.
Они уже у воды.
Семен, Дунаев, Шишарев прыгнули в лодку.
Загремела
Володя Яковлев кинул цепь в лодку. Крикнул:
– Никита, топи лодки! Те, что остались!
– Есть, сержант.
Что-то скрипнуло, хлюпнула вода.
– Всё, сержант.
Обеими руками, всей силой уперся Никита в корму. Рывок, рывок... Он оттолкнул лодку от берега, не отрывая от нее рук, побежал вслед и плюхнулся у правой уключины, у ног Дунаева. Володя Яковлев и Шишарев ухватились за левое весло.
– Пошли!
– нетерпеливо бросил Семен.
Весла легли на воду.
3
Автоматчики теснили Вано.
От береговой кручи до воды метров пятьдесят. Пять бойцов, Вано шестой, вжались в песок, преграждая автоматчикам дорогу к переправе.
Вано уловил шорох, напряженно прислушался и выстрелил. Щелкнул затвором, потянул на себя, послал патрон, и палец снова лег на спусковой крючок. Патроны кончались. Стрелял только по целям, смутным в темноте.
В стороне усилился беспорядочный треск автоматов. Вано и те, пятеро, не откликались. "Пусть, сволочи, бьют, - успокаивал себя Вано.
– Не отвечать же на каждую очередь. Зачем обнаруживать, где мы залегли, да? Пусть бьют... Будем знать, где они, сволочи, и откуда ждать огня, и куда, в случае чего, самим стрелять".
Стрельба стихала, совсем стихла, даже не верилось.
Неподалеку пересыпался песок, кто-то подкрадывался. Твердо ухнула винтовка Вано, и потому что это был одинокий выстрел, он казался особенно громким.
"Вот теперь самое отходить. Но как отойдешь, а приказ? Ничего, несколько минут мы еще выдержим, а там, может, и сигнал..." Несколько минут они выдержат. Что могут они еще сделать? Но это сделают. "Это мы сделаем - продержимся несколько минут. Нас шестеро..."
Опять немецкие автоматы. Совсем близко.
Пули врывались в песок сзади, у самых ног. "Конец, да?.." - угнетенно подумал Вано. И неистово, как никогда раньше, вспыхнуло в нем желание уцелеть, быть, остаться в жизни, горевать, мучиться, голодать, если придется, испытывать неурядицы, которые, он уже хорошо знал, несет с собой жизнь, воевать...
"Лезут... лезут..." Он выстрелил. Кажется, впустую - дрожала рука, все дрожало, и Вано понимал, почему впустую. "Трус, Вано! Сволочь ты, Вано!.. О чем думаешь?.."
Он сменил обойму, прижал щеку к неостывавшей, все еще теплой ложе винтовки. Удар. Толчок в плечо. Удар. Толчок
Автоматы продолжали бить.
– Алеша!
Молчание.
– Петя! Петя!
Молчание.
Только двое - они лежали ближе к откосу - глухо отозвались:
– Я!
– Я!..
Уже не шестеро их было, только трое, - он, Вано, и те, что ему откликнулись.
Вано подумал о последнем патроне. Последний патрон? Нет, в себя он стрелять не станет. Все патроны во фрица. Тем более последний. Никакого последнего... В руки немцам он не дастся... "Во ты нас получишь, фриц проклятый!.. Во!" - представил себе непристойный жест, который бы сделал, если б не лежал, а стоял и рука была свободной.
Грохот, словно за спиной провалилась земля. Он не ошибся?.. Грохот?.. Вано ничего уже не слышал, даже крика своего. А он кричал, захлебываясь от восторга.
– Всё, да? Переправа, слушай, накрылась! Немец не пройдет! Всё! Вай, Володя, вай, кацо!..
И тут же увидел: три красные ракеты - одна за другой - рванули темноту.
4
Грохот слишком сильный и совсем близко, чтоб недвижно улежать на месте. Рябов повернулся, глаза - туда, где раздался взрыв. Это, знал он, мост свалился в реку. Над головой вспыхнула красная ракета, и вторая, и третья. Рябов вздрогнул, словно повисший в небе красный свет был громче взрыва. Рябов почувствовал, как сильно начало биться сердце. Словно впервые увидел красные ракеты. Три красные ракеты... Он судорожно облизал губы.
Воздух стал темнеть и погас.
Рябов с трудом поднялся на колени.
– Пилипенко!
– позвал, напрягаясь, и оттого сорвавшийся голос показался немного визгливым и неубедительным.
– Пилипенко! Сигнал!.. Ракеты... Давай всех... кто тут... к берегу!..
– Понял, - спокойно откликнулась темнота. Рябов услышал быстрые шаги Пилипенко. И оттуда, куда тот отошел: - Хлопцы! Эй, слышьте? Жмите к реке.
Пилипенко вернулся к Рябову.
– Сержант, где вы тут?
– не сразу нашел его во мраке.
Рябов ощутил на плечах широкую и сильную ладонь Пилипенко.
– Не встаете чего? А, сержант?
– Понимаешь, ранило меня, - смущенным шепотом пробормотал Рябов.
Пилипенко пробовал поставить его на ноги. Правая нога Рябова вдавилась в песок, левая не поддавалась, колено подгибалось, причиняя Рябову боль.
– Э-э, - растерянно протянул Пилипенко.
– Да вас вести придется... А ну, Антонов! Сянский!
– принял он на себя команду, будто было это в порядке вещей.
Антонов и Сянский взяли Рябова под мышки.