Синий платочек
Шрифт:
Д а ш а. Действительно, не получается.
Б а б у ш к а. Кому письмо-то?
Д а ш а. Сама не знаю. На фронт. Кому попадет. Вложу в посылку. Пишу, пишу... Шесть листов измарала. Не выходит. Вот седьмой начала...
Б а б у ш к а. А ну-ка покажи. (Берет письмо, надевает очки, читает.) "Многоуважаемый товарищ боец! Прошу вас принять от меня прилагаемый при сем подарок, который я посылаю на фронт, и надеюсь, что он..." Кто он? Фронт? И потом - что это за "многоуважаемый товарищ боец", что это за "который", что это за "прилагаемый при сем"? Пишешь на передовые позиции, защитнику родины, может быть, герою - и даже наверное герою, - а слова у тебя какие-то пыльные, канцелярские. Никуда не годится!
Д а ш а. Я и сама вижу.
Б а б у ш к а. Больше чувства. Чтоб бойцу от твоих слов стало тепло на душе. Чтоб он почувствовал, что его любят, что о нем помнят, что родина на него смотрит с надеждой и упованием.
Д а ш а. Я это понимаю. Всей душой чувствую. Только не могу выразить на бумаге.
Б а б у ш к а. Надо выразить. Боец ждет.
Д а ш а (разрывает письмо). Валька, дай: бумаги.
В а л я. На. Только имей в виду - последний раз.
Д а ш а. Ладно, попробую еще. (Уходит.)
III
Валя и бабушка, без Даши.
В а л я. Так чего ж теперь с платочком делать?
Б а б у ш к а. Подрубить - и все. Подрубить умеешь?
В а л я. Спрашиваешь!
Б а б у ш к а. Какой гордый. Милый мой! Весь в покойного дедушку.
В а л я. Бабушка! Только не целуйтесь!
Б а б у ш к а. Не буду, не буду!
В а л я. А вы подарок на фронт приготовили?
Б а б у ш к а. Разумеется. Как не приготовить!
В а л я. А что у вас там?
Б а б у ш к а. Да что может бабушка приготовить бойцу? Известно что: варежки шерстяные, носки, портянки суконные. Ну, конечно, махорочка. Затем концентраты различные. Я ведь знаю, чего солдату на фронте хочется: лапшевника пять плиток, гречневой каши пять плиток, борща украинского пять плиток, киселя клюквенного пять плиток, рисового пудинга пять плиток...
В а л я. Рисового пудинга и я бы тоже, пожалуй попробовал.
Б а б у ш к а. Ах ты, мое золото! Вылитый дедушка! (Хочет его обнять.)
В а л я. Бабушка! Вы мне мешаете подрубать.
Б а б у ш к а. Один только разик! (Целует его.)
IV
Те же и Зоя.
З о я. Они опять целуются. Ну что, посылки готовы? Здравствуйте, Ксения Петровна.
Б а б у ш к а. Здравствуй, Зоя. Готовы.
З о я. Здравствуй, Валька. Что это ты прячешь?
В а л я (пряча платочек). Ничего не прячу. Здравствуйте. Только имейте в виду, я не целовался. Это бабушка целовалась. (Бабушке, угрюмо.) Вот видите, бабушка!
Б а б у ш к а. Да уж ладно, ладно.
З о я. Посылки готовы? Где Даша?
Б а б у ш к а. Письмо пишет.
З о я. Как? Еще не написала? Ах ты, господи! Вот копуха!
V
Те же и Даша.
З о я. Ну? Что же ты? Где посылка? Где письмо? И так опаздываем.
Д а ш а. Да вот все никак не могу написать. Не выходит. Восьмой лист пачкаю. Чувства есть, а слов не нахожу. Может быть, так? (Читает с пафосом.) "Дорогой боец! Родной мой, любимый! Горячо обнимаю тебя, прижимаю к груди, страстно целую".
Б а б у ш к а. Ты что? Белены объелась?
В а л я (хихикает). А вдруг он конопатый?
Д а ш а. Не годится?
Б а б у ш к а. Да что ты, милая!
Д а ш а. Ну, тогда я не знаю. Валька, дай еще один листик.
В а л я. Не дам.
Д а ш а. Ну, я тебя прошу. Последний раз.
В а л я. Последний раз уже был.
Б а б у ш к а. Ведь письмо-то кому? Бойцу, на фронт.
В а л я. Ну ладно. Только уж это абсолютно самый последний раз. На.
Д а ш а. Попробую еще раз.
З о я. Только скорее, Дашка. Ребята с подводой на улице дожидаются. Ты всех задерживаешь. Опоздаем. Дается тебе на все про все ровным счетом три с половиной минуты.
Д а ш а. Сейчас. (Уходит.)
VI
Те же, без Даши.
З о я. Ну, где ваши посылки?
Б а б у ш к а. Моя вот.
З о я. Обстоятельный мешочек.
Б а б у ш к а. По возрасту и мешочек.
З о я. А твой, Валька? Готов?
В а л я. Сейчас. (Отходит в сторону и, чтобы никто не видел, вкладывает в посылку синий платочек и письмо.) Готов. Во.
З о я. Аккуратно. Будто девчонка делала.
В а л я. Сама ты девчонка! (Бабушке, укоризненно.) Вот видите, бабушка, до чего вы меня довели!
Б а б у ш к а. Ладно, ладно.
VII
Те же и Даша.
Д а ш а (входя). Ничего не выходит.
З о я. Фу-ты, господи! Ну, хоть что-нибудь да написала?
Д а ш а. Ни одного слова.
З о я. Вот наказание! Как же быть? Ребята ждут. Катастрофическое положение. Совсем нету мыслей?
Д а ш а. Мысли есть. Слов нет. А ты написала? Покажи. Может быть, что-нибудь подходящее.
З о я. У меня очень просто. (Вынимает свое письмо, читает.) Значит, так: "Дорогой товарищ! Пишу вам слово "дорогой" потому, что вы, как боец доблестной Красной Армии, действительно для всех нас самый любимый, самый дорогой человек. И пишу вам только одно слово товарищ, потому что не знаю вашего имени. Но я надеюсь, что вы мне напишете ответ, и тогда я буду знать ваше имя, отчество и фамилию, и мы будем с вами уже знакомы. Посылаю вам две пачки папирос высшего сорта "А" "Мечта". Курите и мечтайте обо мне, как я мечтаю о вас. Посылаю вам безопасную бритву. Еще посылаю вам флакон одеколона "Сирень". Освежайтесь сиренью, и пусть этот запах напоминает вам весну, и луну, и скамеечку, где мы обязательно будем с вами сидеть, когда встретимся. А мы непременно в жизни встретимся... Я так чувствую. Не правда ли? О себе скажу только, что мне девятнадцать лет и я еще никого не любила".
В а л я. Вот это врешь. А Сашка?
З о я. Молчи! "С нетерпением жду от вас ответа. Возвращайтесь с победой. Любящая вас Зоя Фиалкина".
В а л я. В общем, турусы на колесах.
З о я. Молчи! Не твоего ума дело. (Даше.) Ну, как?
Д а ш а. Очень хорошо.
З о я. Правда, здорово? Так в чем же дело? Садись и пиши.
Д а ш а. Так - я не могу.
З о я. А как же ты можешь?
Д а ш а. Не знаю.
З о я. Ну, дорогая моя, в таком случае не могу ничего посоветовать.