Синтез

Токацин

— Работаю. Задержался для отладки, — отозвался сармат, щурясь на свет в глаза. «Глупо нарвался. Опять карцер,» — мелькнуло в голове.

— Отладка? — охранник, стоявший ближе всех, крепко взял его за плечо, другой подтолкнул в спину соплом станнера. — Иди-иди. Всё выясним.

— Гедимин Кет, ремонтная бригада, — вслух зачитывал один из «броненосцев» то, что выдали ему считыватель и база данных станции. — Открытый допуск — первая рабочая смена. Закрытый допуск — главный корпус, кроме особых случаев.

— Ага! — тот, кто шёл за Гедимином, снова ткнул его станнером под лопатку. — Нарушение распорядка, вот что. Посидит до утра. Кто у них командир?

— Погоди, тут странное, — экзоскелетчик высвободил руку из-под брони и надавил пальцем на экран смарта. — Квалификация — инженер… Непосредственное подчинение: служба безопасности комплекса «Полярная Звезда». Обращаться к мистеру Мартинесу… Эй! Этот теск из компании Мартинеса. Чёрт!

До центрального поста охраны оставалось недалеко, но все «броненосцы», как по команде, остановились и переглянулись. Тот, кто держал Гедимина, слегка ослабил хватку, но тут же опомнился и крепче сдавил его плечо.

— Ну и что? У них своя работа, у нас своя. Отдадим его утренней смене, пусть сами с Мартинесом разбираются.

— Ага, а он потом с нами разберётся, — хмыкнул другой охранник. — Надо звонить ему, вот что.

— Иди! — Гедимина снова толкнули в спину. Двое экзоскелетчиков повели его к посту охраны. Остальные за ними не пошли — так и стояли у входа, и Гедимин ещё несколько секунд слышал обрывки их разговора, но так ничего и не понял. Потом за ним закрылась дверь здания, а ещё через минуту его затолкали в уже знакомую комнату с матрасом на полу и защитным полем, растянутым поперёк дверного проёма.

— Сиди тихо, понял? — буркнул охранник, ткнув станнером в окошко на двери, и куда-то ушёл — сармат слышал его удаляющиеся шаги. «Вся обшивка лязгает,» — недовольно сощурился он, прислушиваясь к металлическому грохоту. «Где их ремонтники?!»

Он опустился на матрас, с удивлением ощупал карманы, — его даже не обыскали, только забрали наплечный «арктус» и ремонтную перчатку — то, что было оставлено на виду. «Это вернут,» — без особого беспокойства подумал сармат. «Это инструменты. Не мне, так Константину.»

Вспоминать о командире было не очень приятно — Гедимин уже понимал, что утро будет «весёлым», и что начнётся оно именно с Константина, входящего в карцер или ждущего за турникетом. «Что делал — не узнает, но докапываться будет,» — сармат еле слышно фыркнул и вытянулся на матрасе во весь рост. «Но эксперимент был интересный. Тяжёлое серебро и тяжёлое золото… Это пригодится, когда будем выделять их. Процент маленький, но постепенно накопится. Если бы найти ещё несколько старых образцов, настоящую горную породу…»

Он восстановил в памяти то, что Конар писал о «портале на орбите Сатурна», корабле, провалившемся в другую галактику на восемнадцать часов, и планете, о которой никто не знал ничего, кроме названия — «Иррьен». Сармат почти не сомневался, что один-два крейсера и эскадра десантных кораблей уже прочесали окрестности Энцелада во всех направлениях — и если они и нашли что-то кроме вакуума и пыли из колец Сатурна, то Гедимин об этом узнает в самую последнюю очередь.

Как следует обдумать, при каких условиях могли бы образоваться ирренциевые кристаллы, сармату не дали. Через десять минут в коридоре снова загрохотало, и дверная створка отъехала в сторону, пропуская торопливого охранника в лёгком экзоскелете. В коридоре за его спиной остановился «Рузвельт».

— Гедимин Кет, на выход! — крикнул «Маршалл», не подходя к сармату близко. Тот, удивлённо мигнув, поднялся с матраса, провёл ладонью по глазам и вышел в коридор.

— Добрый вечер, мсьё инженер, — послышалось из-под брони «Рузвельта». — Что мне всегда нравилось в вас, так это ваше рвение к работе. Но вы задержались тут слишком надолго. Пора отдохнуть.

Гедимин кивнул, смущённо разглядывая броню на «ногах» «Рузвельта» и радуясь, что лица сарматов менее выразительны, чем человеческие, — насколько он помнил, люди в таких ситуациях багровели, как кожа перегревшегося венерианца.

— С вашего позволения, мсьё, — «Рузвельт» слегка приподнял «руку», и охранник поспешно отошёл в сторону, освободив проход. Фюльбер и Гедимин в молчании миновали турникет и вышли из здания.

— У вас проблемы на новой работе, мсьё инженер? — вполголоса спросил «менеджер по персоналу». Гедимин мигнул.

— Ваше руководство настаивает на крайней важности того, что вы делаете, — продолжал Фюльбер. — Боюсь, оно не позволит отозвать вас на ремонтную базу.

— Мне нравится работа, — буркнул сармат. — Я не уйду оттуда. Мне не нравится командир.

— Мне трудно оспаривать решения вашего руководства, — сказал человек. — Ещё труднее — вмешиваться в отношения между существами другой культуры. Могу только дать вам совет, мсьё Гедимин. Впредь будьте более осторожны, когда нарушаете установленные правила.

На посту у ворот их не спросили ни о чём. «Рузвельт» вышел первым и остановился на обочине. Дорога была пуста.

— Вам придётся возвращаться пешком, мсьё Гедимин, — сказал Фюльбер. — Я полагаю, это входило в ваши планы. Соблюдайте осторожность. От вас и так очень много беспокойства.

Сармат сошёл с дороги через десяток метров — ему не нравилось быть одинокой мишенью на пустом шоссе под светом двух рядов фонарей, пусть даже никто не собирался в него стрелять. Путаясь в подлеске и стараясь не слишком шуметь, он потратил четверть часа, чтобы выйти к баракам «Вестингауза» — и ещё пять минут, чтобы вытряхнуть отовсюду растительные остатки. «Неупорядоченная структура,» — сердито сощурился он, обернувшись к лесу. «Не знаю, почему макакам нравится на это смотреть.»

Он рассчитывал, что все «научники» уже спят, и совсем не ожидал, что наткнётся в вестибюле на Хольгера. Химик, увидев его, облегчённо вздохнул и шагнул навстречу.